В конце рабочего дня Вайолет немного задержалась. Она разбирала документы на своем столе, когда Кемп вышел из кабинета. Засунув руки в карманы, он стоял в дверях и как-то странно на нее смотрел своими бледно-голубыми глазами сквозь стекла дорогих очков.
— Ты не торопишься? Может, позвонишь своей маме и скажешь, что немного задержишься? — наконец спросил он.
— Да… конечно, — смутилась она.
От этих слов по всему ее телу прошла волна возбуждения. Вайолет поднесла к уху трубку и набрала номер, бросая взгляды на своего потрясающе красивого босса.
Положив на стул свитер и сумочку, она последовала за Блэйком в его кабинет. Он закрыл дверь и жадно заключил ее в объятия. Вайолет застонала от удовольствия, когда его твердый рот завладел ее губами.
— Я так по тебе соскучился, — сказал Блэйк, оторвавшись от ее губ.
— Я тоже по тебе скучала, — прошептала Вайолет.
— Поехали ко мне, — хриплым голосом предложил он.
Вайолет понимала, что он предлагает на самом деле. Ей так хотелось поехать с ним, но она колебалась.
Ее нерешительность не укрылась от Кемпа. В его глазах по-прежнему была страсть.
— Ну что?
Она сглотнула. Ее взгляд задержался на уровне его широкой груди, потому что она не смогла бы отказать ему, глядя прямо в глаза.
— Что ты мне предлагаешь, Блэйк? — спокойно спросила она.
Он нахмурился.
— Заняться сексом.
Ошеломленная, она уставилась на него.
— И это все, что тебе от меня нужно?
Блэйк смутился. Обычно хладнокровный и рассудительный, сейчас он чувствовал себя, словно мальчишка перед первым свиданием.
— Я не хочу жениться, Вайолет, — мягко сказал он. — И ты это знаешь.
Вайолет снова сглотнула.
— Да, ты уже это говорил. Но я не хочу быть твоей любовницей.
Его лицо напряглось.
— Не помню, чтобы я просил тебя об этом.
— Тогда как, по-твоему, это называется? — язвительно спросила она. — Ты ведь хочешь спать со мной без всяких обязательств, разве не так?
В ответ послышался лишь глубокий вздох.
— Моя мама, возможно, старомодна, — продолжила она. — Но она воспитала во мне убеждение, что секс неотделим от любви и брака. Ее сердце не выдержит, если она узнает, что я согласилась быть чьей-то любовницей, особенно твоей, — она печально посмотрела на него. — Джекобсвилл — маленький городок, Блэйк. Здесь все обо всем знают.
— Мне плевать на общественное мнение, — бросил Кемп, чувствуя, что уступает.
— А мне нет, — холодно ответила Вайолет, сделав шаг назад.
Разве этого она ожидала, когда он звал ее сюда? Она надеялась, что со временем он полюбит ее. У него дома они были так близки, а сейчас стали совсем чужими.
Кемп был одновременно взбешен и сбит с толку. Целых восемь лет никто так не бередил его душу. Он дорожил своей свободой, но в то же время мысль о том, что он может потерять Вайолет, пугала его.
— Вайолет, — медленно начал он. — Однажды я уже был помолвлен. Я любил ее больше жизни. Когда я ее потерял, то думал, что не смогу дальше жить, — он нахмурился. — Я… не могу снова пройти через это.
Вайолет заглянула в его беспокойные глаза.
— Тебе это не грозит. Ты ведь не любишь меня, — печально произнесла она, — а только хочешь.
Она развернулась и направилась к выходу. Прежде чем она смогла открыть дверь, Кемп поймал ее руку.
— Подожди.
— Мне не следовало возвращаться сюда, — сказала Вайолет. — Я снова ухожу к мистеру Райту. Можешь искать себе другого секретаря.
— Нет!
На ее глаза навернулись слезы. Она никогда еще не чувствовала себя такой несчастной.
— Пожалуйста, дай мне уйти!
Блэйк убрал свою руку, и через несколько секунд она выскочила за дверь. Он остался один в своем кабинете, чувствуя пустоту и безысходность в душе. Она хотела от него того, чего он не мог ей дать. Почему женщины не могут, подобно мужчинам, наслаждаться настоящим, не требуя клятв в вечной любви, раздраженно подумал он.
Приехав домой, он приготовил ужин себе и кошкам. Они как-то странно смотрели на него, словно чувствовали, что творится у него на душе.
— Почему вы не едите? — спросил он.
Ми начала тереться о его ноги. Йау укоризненно посмотрела на него своими голубыми глазами.
— Отлично, — пробормотал он. — Я уже дошел до того, что разговариваю с кошками!
Закончив свой скудный ужин, Блэйк включил телевизор, но его тело скучало по Вайолет. Но он не сдастся. Если Вайолет считает, что, отказывая ему, заставит его жениться на ней, она заблуждается.
Он не мог забыть их единственной ночи любви, красоту ее тела, радость обладания ею.
Затем он вспомнил кое-что еще, о чем даже думать не хотелось. Что, если Вайолет беременна?
Что тогда делать? Он знал наверняка, что Вайолет не согласится на аборт. Мысль о ребенке приводила его в ужас. Он никогда не примирится с тем, что вместе с Шеннон он потерял и ребенка. С тех пор любое упоминание о ребенке возвращало к жизни кошмар восьмилетней давности. Вайолет не поймет этого. Все, что ему нужно от нее, это утолить его физический голод.
Но если она беременна, он не может бросить ее. Это было бы недостойно честного человека, негативно повлияло бы на репутацию их обоих и убило бы миссис Гарди.
Он выругался себе под нос. Если бы он не пригласил Вайолет к себе, ничего бы не случилось. Почему он не дал ей уйти? Его безудержная страсть может оказаться роковой для них обоих. Вайолет не виновата. Он не может бросить ее хотя бы до тех пор, пока все не выяснится.
Блэйк поднял трубку и стал набирать ее номер.
Вайолет удалось скрыть свои страдания от матери. Она знала, что Блэйк не станет возражать, если она снова уволится. Возможно, для него это будет настоящее облегчение. Он, бесспорно, хотел ее, но ей не нужны такие отношения. Наверное, будет проще, если она вернется на ранчо Дюка. Надо позвонить ему. Прямо сейчас…
Неожиданно зазвонил телефон, и Вайолет услышала до боли знакомый голос.
— Не увольняйся, — спокойно сказал Блэйк.
Сердце как-то странно подпрыгнуло у нее в груди.
— Что т-ты сказал? — промямлила она.
— Ты нужна мне, Вайолет.
Это прозвучало так, словно он говорил не только о работе. Вайолет вмиг почувствовала себя счастливой. Ее душа словно воспарила ввысь. Радости ее не было предела.
— Хорошо, я останусь.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
За последнюю неделю Блэйк сильно изменился. Он не только не кричал на сотрудников, но во всех делах и отношениях проявлял терпение и исключительную вежливость. Казалось, он стал совсем другим человеком.
