— Может быть, это и к лучшему, — вполголоса произнес он, и Кэрри, услышав его слова, едва не охнула. Но вот на чувственных губах Макса снова заиграла улыбка. Его как будто веселила ее наивность. - Это не брак по любви, Кэрри. Это, скорее, сделка.
- Именно так она и сказала, — кивая, заметила Кэрри. — Ты женишься на ней, и твоя мама получает ранчо. Не так ли?
— Примерно так и есть.
Она покачала головой;
— Это безумство.
— Жизнь иногда и есть безумство. Но у всего существует своя особенная логика. Люди вступают в брак по различным причинам. Ради чего ты снова выйдешь замуж, Кэрри? Ради любви?
При слове «любовь» в его голосе проскользнул сарказм, как будто он в это не верил.
- Я больше не выйду замуж, — покачала головой Кэрри. — Мне не нужен мужчина в моей жизни.
Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, потом откинул назад голову и рассмеялся.
— Ты бесподобна, Кэрри! — тихо воскликнул он, чтобы не разбудить малыша. - Но дело обстоит так. Я больше пятнадцати лет встречаюсь с женщинами. И еще не нашел ту, с которой захотел бы провести остаток жизни. Наверняка такая не скоро появится. Тогда почему бы мне при помощи брака не получить то, что мне нужно?
Она фыркнула. Ее ужаснул подобный прагматизм.
- Вопрос заключается в том, зачем тебе это нужно?
— Чтобы спасти жизнь моей матери.
Несмотря на промелькнувшую мысль о том, что все это как-то уж чересчур мелодраматично, подобное самопожертвование не могло не внушить уважение. В конце концов, на что сама Кэрри была готова ради людей, которых любила больше всего?
— Только не это... — прошептала она.
Макс повернулся и вышел из комнаты. Задумчиво проводив его взглядом, она пошла следом за ним в гостиную.
— Любопытно, а что ты подумала о своем визави? - спросил он, опускаясь на диван.
Кэрри плюхнулась в кресло напротив Макса.
— О ком? О Рэнди? — Она вздернула подбородок. — Очевидно, он прекрасно мне подходит. — В ее голосе скользнули нотки сарказма.
Макс, уловив оттенок ее интонации, принял игру.
— Вот как? — Его темные глаза задорно блеснули.
— Конечно. — Она пожала плечами. — Ведь его выбрала моя лучшая подруга Мара и была права. Разве ты не заметил?
Он кисло улыбнулся:
— Ода. Славный парень.
— Именно такой мужчина мне и нужен.
— Ты думаешь?
— Да. Очень спокойный и очень... — она глубоко вздохнула, - очень обычный.
— Обычный. — Он задумчиво нахмурился, потом недоверчиво вскинул бровь: — Это плюс?
Кэрри кивнула.
— Я тоже обычная. Что в этом плохого?
Он бросил на нее взгляд.
— Разве я так сказал?
— Мои родители — простые люди. Отец был бухгалтером, мать работала в банке.
— Они живут в Далласе?
Она покачала головой.
— Нет. Мать умерла от рака, а отец не видел смысла жить без нее.
— А! — Макс с пониманием кивнул.
— Это верно, что с обычными людьми нет высоких взлетов и сильных эмоций, — продолжала она. — Зато нет и падений.
При мысли о Брайане по спине тут же пробежали холодные мурашки.
Он заметил ее затравленный взгляд. В ее жизни было нечто такое, что породило страх. Что-то еще помимо той страшной трагедии, перевернувшей ее жизнь. И не исключено, что это было связано с каким-то близким человеком... Например, с мужем. Из-за чего еще она так настороженно относится к романам?
Максу захотелось расспросить, выяснить, что ее тревожит, но он сдержался. Нет, не сейчас. Она еще не готова открыться, и его настойчивость просто отпугнет ее.
— А как насчет меня? — вместо этого спросил он. — Ты назвала бы меня обычным парнем?
— Едва ли. — Очаровательная улыбка внезапно тронула ее губы и осветила лицо, словно луч солнца, выглянувший из-за облака. — Разве тебе не известно
то, что матери велят своим дочерям держаться подальше от таких, как ты?
— От таких, как я? Чем я их пугаю?
— Наверное, ничем. — Лучезарная улыбка все еще оставалась на ее лице. — Меня ты пока еще не напугал.
Пока еще. Он машинально отметил эту невинную оговорку.
- Ты слишком пафосный. Слитком красивый. Слишком сильный. Слишком любишь приключения. Мне продолжать?
— Нет. Этого достаточно. — Он хмурился. — И не вполне справедливо.
— Справедливость вообще ни при чем. - Она постучала пальцами по подлокотнику своего кресла. — Судьба сама решит, кому каким быть. И раз я обычная, то, если вдруг снова заведу роман, мне нужен обычный мужчина.
— Вроде Рэнди, — мягко подсказал он.
Она кивнула:
- Да.
Он бросил на нее недоверчивый взгляд. Рэнди не подходил Кэрри. Ей был нужен, ну, кто-нибудь вроде самого Макса. Кто-нибудь энергичнее этого скучного субтильного паренька.
— Тебе нужны эмоции.
Она покачала головой:
— Нет. Мне нужна стабильность и безопасность.
— Все это полная чушь. — Встав с дивана, он подошел к ней, взял за руку и заставил подняться. Они оказались лицом к лицу.
— Почему, черт возьми, ты считаешь себя обычной? — Его взгляд проник ей в самый глухой, отдаленный уголок души, словно луч, тревожа в ней тень и
застоявшийся покой. — Ты заботлива. У тебя есть чувство ответственности. Ты — хороший человек. — Он помолчал и добавил: — И по-моему, это делает тебя особенной, не похожей на большинство других.
Она затрепетала.
Что, если он прав? Им вновь овладели сомнения, словно только и ждали этих провокационных слов. Не было ли ошибкой выбрать такого мужчину, как Рэнди? По словам Мары, он идеально ей подходил. Но радовалась ли душа, когда он улыбался Кэрри? Чувствовала ли она трепет от его прикосновений? Захватывало ли у нее дух, когда она ощущала его шепот возле уха?
Этого не происходило никогда. Почему она это все говорит Максу?
— По-моему, пора ложиться спать.
И заканчивать этот разговор, который, кажется, зашел слишком далеко. В ее планы не входило откровенничать с малознакомым человеком, пусть даже таким обаятельным, как Макс.
— Одной? — спросил он грустным голосом, но глаза его весело блеснули.
Ах еще и дразнится!
— Одной. — Она улыбнулась в последний раз, потом повернулась, отправилась в детскую и закрыла дверь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Если бы Макс попытался представить себе, каким было бы утро в его собственной семье, то именно таким, как сегодня. Когда он вошел в детскую с двумя кружками кофе, там в лучах солнца, лившихся в окно, стояла Кэрри с малышом на руках. Она пела ему песенку На ней была только большая футболка Макса, и утренний свет придавал ее длинным обнаженным ногам золотисто-медовый оттенок. Медь и золото, подумалось Максу. Женщина солнца, с глазами ясного неба...
