– Но это выше моих сил! – Сильвердейл завладел руками леди Ханны и пустил в ход все свое очарование. – Я люблю вас, леди Ханна. С первой же нашей встречи мое сердце принадлежит вам безраздельно! Да, я совершил непростительную ошибку, но раз уж вы по доброте душевной согласились забыть о ней, умоляю, дайте мне еще один шанс, и я попытаюсь завоевать ваше сердце!
– Лорд Сильвердейл все еще надоедает леди Ханне, – заметила миссис Тофер.
– Вы так думаете? – задумчиво спросил Мэллори.
– Конечно! Посмотрите на нее!
– Именно это я и делаю, кузина Эмили, и я прекрасно вижу, что она позволяет лорду Сильвердейлу держать ее ладони в своих – должно быть, он не так уж ей неприятен.
– Она просто не хочет устраивать сцену прилюдно, – решительно заявила миссис Тофер. – Уж я-то прекрасно знаю, что если бы не светские условности, наша Ханна с удовольствием съездила бы этому господину кулаком по носу! О! – Жена сквайра спохватилась и прижала ладонь к губам. – Я не хотела сказать, что она на это способна, а просто... просто... Ох!
– Как интересно! – протянул маркиз, едва сдерживая смех. – Должно быть, у них с братом много общего. Бериник сломал мне нос одним ударом. Нет-нет, не надо ничего отрицать, кузина Эмили. Знаете, мне нравится, что есть на свете девушка, которая знает, как обойтись с надоевшим кавалером. Думаю, мне действительно стоит присоединиться к ним. Прийти на помощь Сильвердейлу, так сказать, пока его нос еще цел. А как по-вашему, мне ничто в этом случае не грозит?
– Ну что вы!
– Тогда прошу меня простить, – пробормотал Мэллори, поднялся с кресла и решительно направился к Ханне и Сильвердейлу.
Поистине необыкновенная девушка. Он сразу это понял. Но как избавить ее от авансов Слая?
– Ну наконец-то, – прошептал Гейзенбн на ушко жене, – твоя мама сказала что-то дельное, и Мэл направился к леди Ханне. Я уж думал, мы проведем остаток вечера, наблюдая, как этот ловелас пытается ее обольстить.
– Обольстить? – удивленно переспросила Энн, поправляя выбившийся из прически локон.
– Ты разве не замечала? Все женщины об этом говорят. Перед очарованием его голубых глаз ни одна не может устоять.
– Ни одна?
– Ни одна из тех, кого я знаю.
– Мартин, ты ездил в Лондон один-единственный раз. А лорд Сильвердейл годами вращается в свете. Наверняка нашлись женщины, которые не поддались его очарованию. Но об этом он, разумеется, старается не вспоминать.
– Надеюсь, Ханна не клюнет на его приманку, – задумчиво произнес Мартин. – Знаешь, дорогая, они с Малом чудесная пара. Пока тебе не пришла в голову замечательная мысль познакомить их, я представить себе не мог, что кто-то подойдет Мэллори.
– Но почему? Ведь когда-нибудь он все равно женится.
– Ты так думаешь? Сам-то он как раз уверен в обратном. Особенно после того, как стало понятно, что его братья Гарри и Джеймс вполне могут позаботиться о продолжении рода и будет кому передать титул.
– Люди женятся не только для того, чтобы передать титул!
– Теперь я это понимаю, милая. Но Мэлу с юности внушили эту мысль. И вообще, он предпочитает лошадей. А женщинами никогда не увлекался, считая их глупыми и слабыми созданиями.
– Это не так!
– Я знаю, милая, знаю. И он с готовностью признал, что ты совершенно особенная, исключение из правил. Вспомни – ты ведь встречала в обществе его мать и сестер. И если бы тебя окружали подобные им особы, чтобы ты думала о женщинах?
– То же, что и Мэллори, – со вздохом ответила Энн. – Но ведь Ханна не похожа на его сестер.
– Надеюсь, что не похожа. Ты знаешь ее лучше, чем я. И я искренне надеюсь, что Мэл найдет женщину, которую полюбит по-настоящему. Потому что... потому что лучше этого нет ничего на свете, Энни!.. Только как же он сможет узнать леди Ханну ближе, если лорд Сильвердейл все время рядом и целиком завладел ее вниманием?
– Для этого есть мы, Мартин. Ты, я, мама и папа. И мы просто обязаны ему помочь!
– Ты заметил? – спросил герцога лейтенант Эллиот, тайком наблюдая за Мэлом, направлявшимся к леди Ханне.
– Нет, – ответил Бериник. – Я разговаривал со сквайром. Ты уверен?
– Абсолютно, – коротко кивнул лейтенант. – У него задрожали руки, словно он припадочный. Ему даже пришлось поставить бокал и прижать ладонь к столу.
– И это случилось, когда мы начали обсуждать убийство Мэг?
– Да, он был вне себя от волнения.
– Может, он знал какую-нибудь девушку, погибшую такой же ужасной смертью.
– А может, это он и убил ее?
– Нет.
– Ты не можешь быть в этом уверен, Бериник?
– После того как Ханна и Дейви Ланкастер проводили его до Тофер-Хауса, он не выходил до следующего дня. Энн заверила Ханну, что знает это наверняка.
– Но он мог приказать убить ее кому-то из своих слуг.
– С таким же успехом, Эллиот, можно сказать, что бедная девочка влюбилась и следовала за тобой в обозе с одного поля битвы на другое, пока не надоела бравому драгуну. И ты убил ее. А потом явился сюда и сказал, что находился ночью в дороге.
Наступило молчание. Герцог опустил голову и провел ладонью по волосам, взъерошив их.
– Я не должен был этого говорить, Джозия. Я знаю тебя с детства. Вы с братом всегда были достойными людьми.
– С чего ты взял? Решил так потому, что мы были не против подраться на твоей стороне, когда начинался спор, настоящий ты циклоп или нет?
– Именно так.
– Ты не прав. Воспоминаний детства недостаточно, чтобы снять с меня подозрения. Я, знаешь ли, повзрослел. Война сильно меня изменила. И никто не сможет подтвердить, что я провел ночь в дороге.
– Никто?
– Ну разве что тебе удастся разговорить мою лошадь.
– Я не хочу даже думать об этом!
– Не сможешь не думать.
– Ханна тебя любит.
– Возможно, вскоре она полюбит кого-нибудь по-настоящему, – кивком головы Эллиот указал на Ханну. Она едва сдерживала смех, слушая стоявшего перед ней лорда Мэллори, а Сильвердейл, по-прежнему сидевший у ног девушки, укоризненно качал головой. – Смотри, Мэллори рассмешил ее, а Сильвердейл злится.
– Это урок? – печально спросил герцог. – Но в чем смысл?
– Сейчас объясню, мой мальчик. Зло можно скрывать под личиной добродетели и прослыть достойным членом общества, способным вызвать у женщины самое высокое чувство. Странно, Бериник, что ты не знаешь таких простых вещей. Взять, к примеру, тебя. Внешность не является отражением души.
– Что же мне делать? Подозревать всех и каждого? Тебя, Мэллори, Тофера, Мартина – всех, кто приехал на аукцион?
