Она не собиралась. У нее противно кружилась голова, и пульс дико колотился, ей очень хотелось убежать отсюда, убраться поскорее и куда угодно, но она лишь равнодушно пожала плечами.
— Только одного я не могу выносить — это нечестного отношения ко мне, — тихо начал Макс, так тихо, что Эбби невольно подняла на него глаза и тут же их опустила, чтобы не видеть огня страсти в его взгляде. — Я не отрицаю, что многое, в чем ты меня обвинила, мне свойственно. Но ты вела со мной нечестную игру.
Она закрыла глаза, пытаясь судорожно вспомнить, в какой момент почувствовала, что влюбилась в Макса. И только тогда до нее дошло, что, без сомнения, она запуталась в хронологии.
— Один бог знает, почему я вдруг подумал, что, может, сейчас ты будешь честной, — признался он, сбросив руки с ее плеч.
В голове у Эбби помутилось, когда она смотрела, как он пошел к креслу и развалился в нем. Конечно, Макс знает, как она реагирует на него, и дает ей это понять.
Эбби неуверенно направилась к своему креслу и с каменным лицом уставилась на огонь, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок. О чем же он думает на самом деле?
Она глубоко вздохнула.
— Если ты действительно хочешь знать, я очень испугалась, что влюбилась в тебя, — выпалила она, а потом добавила, защищаясь: — Теперь же, конечно, я вижу, насколько это смешно. — Она и понятия не имела, какую реакцию могли вызвать ее слова, но уже никак не ожидала издевательского смеха.
— Ну, ну, давай, Эбби! А может, ты еще как-то убедишь меня в этом?
У Эбби пересохло горло, но она кинулась в атаку.
— Я согласна. Для здравомыслящей женщины сама идея влюбиться в такого, как ты, — безумие! — простонала она. — Но все мы иногда теряем разум.
— Ах, ах! Но у тебя ведь не сразу возникло отвращение ко мне. И, кроме того, я тебе нравился и, как мне кажется, до сих пор нравлюсь.
— Ты ни о чем не можешь догадываться. — Что-то в его тоне страшно встревожило ее.
— Меня действительно удивляет твое мнение, — сказал он с деланным смущением, — что лишь безнадежный извращенец способен искушать того, кто ему не нравится. Или скажешь, что я тебя не понял?
Этот обмен репликами был ей отвратителен.
— Макс, почему ты не хочешь мне верить? — прохрипела Эбби, и оба испугались той мольбы, которая прозвучала в ее словах. Как она позволила себе опуститься до того, чтобы умолять о чем-то этого бесчувственного негодяя!
— Ну, давай, Эбби, — продолжал он. — О тебе не скажешь, что ты испытываешь с мужчинами чувство неполноценности. Однако ты ждешь, что я поверю такому вздору, что ты не можешь влюбиться в кого-то, с кем вы оба хотите друг друга каждой клеточкой? Это малодушие.
— Ты постоянно искажаешь мои слова. Я ни о чем таком не говорила…
— А ты как искажаешь? Ты хочешь убедить меня, что это я сказал, что возможность в кого-то влюбиться приводит тебя в ужас.
— Сумасшедший! Ничего такого я не говорила!
— Тогда что не позволяет тебе играть в игры, в которые играют нормальные мужчины и женщины?
— Макс, прошу тебя, ради бога! Прекрати! Я не понимаю, о чем ты…
— Я — о человеческой натуре, — отвечал он презрительно. — До тебя никогда не доходило, что если кто-то способен в меня влюбиться, то этим человеком можешь оказаться и ты? Или я вообще ничего не понимаю.
Глаза Эбби удивленно раскрылись. Не может же он быть таким дураком? Он — известный, умный, одаренный, благополучный мужчина, за которым женщины просто бегают, несмотря на его надменность. Он мог бы показаться ей недосягаемым, если подумать о нем отвлеченно.
В ее ошеломленном разуме шла борьба между «да» или «нет». Эбби смотрела на него, и взгляд его холодных презрительных глаз вдруг отклонил всякую возможность «да». Есть люди, настолько самоуверенные, что у них не возникает сомнения, что другие будут делать то, чего они хотят. Макс надменно смотрел на нее, подходя к камину, возле которого она устроилась.
— Может, сменим тему разговора? — с сарказмом предложил он, помешивая угли в камине. — Она мне наскучила.
— Но ты здесь не один, — ответила Эбби, не понимая, как ей удалось это выговорить. Она дрожала от ярости. — Может, тебе хочется заставить меня пожонглировать угольками, чтобы тебя развлечь?
— Нет необходимости, — пробормотал Макс, осматриваясь, куда бы сесть. — А если ты хочешь что-то для меня сделать — дай мне полотенце. Мне надо умыться.
— Но горячей воды нет, — сказала Эбби и поспешно добавила: — По крайней мере, ее не будет, пока я не разожгу плиту.
— Так, может, пойдешь и разожжешь? — спросил он, поднимаясь. — А я схожу к машине за вещами.
— Сколько же времени ты собираешься здесь оставаться? — сердито спросила Эбби.
— А я вообще не собирался оставаться, это все из-за твоего тупого упрямства.
— Ага, ну, конечно, ты всегда путешествуешь с таким багажом, правда? — съязвила Эбби.
— Да, такое со мной случается. У меня в машине походные вещи, комбинезон и все такое. Радуйся, я не буду просить у тебя зубную щетку или что-нибудь из нижнего белья.
Услышав, как дверь за ним захлопнулась, Эбби пошла на кухню греть воду.
— Ну как ты там, развела огонь?
Эбби застыла при звуке голоса, раздавшегося позади нее.
— Нет еще. И вообще я не знаю, как это делается.
— Я и не надеялся, — насмешливо сказал Макс. — Я разожгу плиту сразу, как только мы вернемся из города.
— Я уже там была! — воскликнула Эбби. Она ездила в город в магазин скобяных изделий. Но местные жители говорили на таком странном наречии, что она ничего не поняла, у нее голова пошла кругом. А инструкция от этой плиты истрепалась от времени, и разобраться в ней было невозможно.
— Знаешь что, найди каминную решетку, комплект приборов для камина — они где-то здесь — и притащи их, а я попытаюсь развести огонь.
Эбби старалась унять ярость и держать себя в руках. Она все нашла, принесла и вдруг задумалась: откуда Макс знает, где и что может лежать? До нее кое-что стало доходить, и она влетела на кухню.
— Так, значит, ты бывал здесь раньше? И ты точно знаешь, где что лежит?
— Но я не знаю точно, сколько времени понадобится, чтобы согреть воду, — пробормотал он, проходя мимо нее с большой черной спортивной сумкой в руках, которую оставил в прихожей. — Бог знает, когда нам удастся помыться. Мне кажется, отель — единственное место, где мы могли бы пообедать.
— Да, конечно, — уклончиво сказала Эбби.
— Ты бы лучше позвонила и заказала столик! — крикнул Макс, стоя на верхней площадке лестницы. — А чтобы сэкономить воду и время, иди сюда, помоемся вместе!
Эбби взлетела по лестнице и увидела, что он в спальне, его сумка — на ее кровати, а он стоит в рубашке, расстегнутой до пояса.
