— Все, что вы только что сказали, — неправда.
Она шагнула вперед из темноты.
— Мой отец действительно невиновен. Прошу вас, поверьте мне! — умоляющим тоном произнесла она.
Все так же презрительно улыбаясь, Руарк подошел к ней:
— Поверить вам? Мадам, неужели вы думаете, что я способен поверить проститутке, которая лжет и обманывает направо и налево, мухлюет в карты и крадет чужих коней?
Ошеломленная Энджелин в мгновение ока утратила свою знаменитую южную благовоспитанность:
— Ах ты, ублюдок!
Она размахнулась и изо всей силы ударила Руарка по лицу. Однако Энджелин, похоже, переоценила себя. Снедавшая ее лихорадка дала себя знать — ее колени подкосились, и она без чувств упала на руки Руарка.
— Ну что случилось на этот раз, Энджелин? — недовольным тоном поинтересовался он. — Умоляю, избавьте меня от необходимости лицезреть очередное ваше представление! Видит Бог, я их повидал вполне достаточно!..
Внезапно он оборвал фразу на полуслове и внимательнее вгляделся в Энджелин. Она висела у него на руках, как тряпичная кукла. Эту позу, конечно, можно было принять намеренно, но в душе Руарка что-то шевельнулось. Почувствовав, что вся она горит как в огне, Руарк коснулся рукой ее лба:
— Боже мой, Энджелин! Да ведь у тебя жар.
Она с трудом открыла глаза, а когда он коснулся ее плеча, громко вскрикнула от боли.
— Плечо… Пума… — бессвязно пролепетала она и потеряла сознание.
Лишь благодаря Руарку, который крепко держал ее в своих объятиях, Энджелин не упала на пол. Он подхватил ее на руки и осторожно положил на кушетку. Никаких признаков повреждения на первый взгляд не было. Тогда Руарк нежным движением перевернул Энджелин на живот и обнаружил, что ее корсаж порван в нескольких местах. Не колеблясь ни минуты, он расстегнул ее платье и спустил с плеч.
— О Боже! — вырвалось у Руарка, когда он увидел рану.
Из трех глубоких царапин на спине Энджелин сочился желтовато-белый гной. Кожа, порванная когтями дикой кошки, омертвела и висела клочьями, а все пространство вокруг раны было красным и воспаленным. Поспешно выбежав из кабинета, Руарк разбудил слуг, и уже через несколько минут один из них верхом на коне мчался за доктором. Подхватив Энджелин на руки и осторожно ступая по ступеням широкой лестницы, Руарк перенес девушку в спальню.
— Майра, приготовьте постель, — приказал он заспанной служанке, которая послушно семенила вслед за ним.
Женщина тут же откинула покрывало и аккуратно расстелила простыню. На нее Руарк и положил безжизненное тело Энджелин, прикрыв сверху легким одеялом.
— Надо вскипятить воды. Доктору она наверняка понадобится, — распорядился он.
— Слушаюсь, мистер Руарк, — тут же отозвалась Майра и поспешно вышла из спальни, глубоко потрясенная состоянием этой незнакомой молодой женщины.
Стремясь поскорее оказать Энджелин необходимую помощь, Руарк не стал объяснять испуганным слугам, кто она такая и откуда взялась в его доме посреди ночи.
Он зажег лампу возле кровати и два настенных светильника, а затем бросился в свою комнату, схватил кувшин и тазик и бегом вернулся к постели больной. Налив в тазик воды, Руарк смочил салфетку, обтер горящее лицо Энджелин, а затем положил ей на лоб прохладную ткань. В данных обстоятельствах ничего больше сделать было нельзя, и встревоженный молодой человек принялся нервно ходить из угла в угол, ожидая прибытия врача.
Руарку показалось, что доктор пробыл у Энджелин целую вечность, пока, наконец, не появился на пороге его кабинета.
— Молодая леди очень серьезно больна, мистер Стюарт, — объявил врач Руарку.
— Насколько опасно ее состояние, доктор Марч?
Доктор взял у Руарка стакан бренди и принялся неторопливыми глотками потягивать напиток.
— У нее сильнейшая лихорадка. Я дал ей жаропонижающее. Воспаление затронуло чрезвычайно обширную область — я даже опасаюсь заражения крови. Надеюсь, мы не опоздали. Вы, случайно, не знаете, что за зверь нанес ей эту рану? Руарк сел за стол.
— Пума, доктор Марч.
Врач в изумлении уставился на собеседника:
— Пума?! Господи, ты Боже мой! Каким же образом эта молодая особа столкнулась с пумой?
— Это долгая история, но я постараюсь быть кратким. Миссис Хантер плыла на пароходе, на котором, к несчастью, перевозили и пуму. Животное вырвалось из клетки и оцарапало ее. Все это произошло несколько дней назад.
— Рана выглядит так, как будто ее даже не пробовали лечить, — высказал недоумение доктор Марч.
Руарк поморщился:
— Боюсь, доктор, что это не менее длинная история. — С этими словами он отхлебнул из стакана.
Доктор понял, что Руарк не намерен посвящать его в подробности происшедшего. Допив бренди, он встал.
— Ну что же, нам остается только уповать на Бога… — сказал он. — Надеюсь, что заражения крови все же удастся избежать. Эта дама так молода и прекрасна, что мне было бы жаль потерять ее!
Мужчины обменялись рукопожатием.
— Утром я заеду к вам снова. А пока пусть ваша горничная делает больной горячие компрессы. Я объяснил как. Это поможет снизить воспаление.
— Благодарю вас, доктор Марч, за то, что вы приехали в столь поздний час.
Руарк проводил доктора до кареты. Ночной воздух приятно холодил его разгоряченные щеки. Это прикосновение было таким желанным после волнений и спешки последних двух часов! Руарк постоял несколько минут не шевелясь, потом глубоко вздохнул и уже собирался вернуться в дом, как вдруг заметил, что в кустах что-то движется. Он подошел поближе и обнаружил Храброго Короля, привязанного к одному из кустов. А ведь из-за всех этих волнений он чуть не забыл про коня! Руарк поспешно отвел жеребца на конюшню, нашел ему удобное стойло и бросил туда немного сена и овса.
— Жаль, что ты не умеешь разговаривать, старина, — сказал он, похлопывая коня по спине. — Бьюсь об заклад, что ты мог бы многое мне рассказать!
Храбрый Король, не обращая никакого внимания на Руарка, принялся методично жевать — за эти дни жеребец здорово изголодался.
Вернувшись в дом, Руарк отослал Майру спать и взялся сам менять компрессы на плече Энджелин. Все еще горя в лихорадочном жару, девушка, наконец, забылась беспокойным сном. Наверное, она начала бредить — то и дело повторяла что-то невнятное:
— Роберт, вернись!.. Прошу тебя, вернись…
Руарк, опечаленный состоянием Энджелин, поневоле вслушивался в ее мольбы.
— Прости меня, мама, — вдруг с плачем произнесла она.
Руарк обтер ей лоб мокрой губкой и залюбовался чертами красивого лица. Даже раскрасневшаяся от лихорадки, Энджелин оставалась все такой же прекрасной. Почувствовав его прикосновение, она пробормотала:
