Килби опустила голову и теребила кружево на запястье. Теперь она осознавала, что ее столкновение с молодым герцогом Солити также не прибавляло ей уважения света. Она отвергла его оскорбительное приглашение. Что она станет делать, если его светлость решит отомстить ей и нарушит обет молчания, открыв всю правду о связи с его отцом? Если хоть кто-то узнает, что Килби та леди, которая оказала герцогу честь на сегодняшнем состязании, то ей не избежать пересудов.
Когда виконтесса заметила, какой несчастной выглядит ее подопечная, строгое выражение ее лица смягчилось. Она подняла руки, и одна из горничных начала надевать на нее вечерний наряд.
– Килби, дорогая моя, я должна была предупредить тебя о такого рода развлечениях, – эти ярмарки вырастают, как грибы.
Поправив юбки, леди Квеннел помогла горничной привести платье в порядок.
– Их устраивают главным образом для того, чтобы молодые люди могли поучаствовать в состязаниях или сделать ставки.
Килби не могла не согласиться с виконтессой.
– Но для волнений нет причин. С нами был Дакнелл, который мог защитить нас в случае необходимости, – сказала она, надеясь успокоить бдительность виконтессы. – Кроме того, мы заметили там огромное количество карет, в которых сидели дамы самого благородного происхождения.
Придди наклонила голову, задерживая взгляд на Килби, за тем отошла от горничной, занятой шнуровкой на платье. Подойдя к Килби, виконтесса спросила:
– Что случилось? Ты говоришь так, словно ты не принадлежишь к их числу.
Девушка с любовью коснулась ее руки. Придди была так добра к ней, с тех пор как умерли родители Килби.
– Вы же сказали Арчеру, что я нуждаюсь в лоске, который можно приобрести только в Лондоне. Когда я смотрю на светских дам, я чувствую себя утенком среди лебедей.
Килби заметила, что ей не хватало уверенности и изящных манер, столь обычных для лондонских барышень ее возраста.
– Глупости, – потянув Килби за руку, сказала виконтесса. Она провела девушку в угол, комнаты, где стояло большое зеркало, и стала позади нее.
– Ты прекрасная юная леди с отличной родословной. Когда я говорила Арчеру о том, что тебе не помешает лондонский сезон, я делала это лишь для того, чтобы он согласился на твой отъезд.
Виконтессе пришлось не раз навестить Арчера, чтобы получить его согласие. Брат Килби до последнего угрожал отменить поездку. Однако в конце концов он разрешил ей уехать, пригрозив, что на карту в случае ее отказа вернуться будет поставлена безопасность Джипси.
– С Арчером было очень сложно. Я не знаю, как вам удалось уговорить его. В любом случае, я вам очень благодарна.
Светло-голубые глаза Придди встретились с взглядом Килби, смотревшей в зеркало.
– Мы обе знаем, что тебе пришло время покинуть Элкин. Тебе нужен дом и муж, который сможет тебя защитить. Если ты поможешь мне, я обещаю, что до конца сезона ты найдешь себе подходящего жениха. Это самое меньшее, что я могу сделать для дочери моих любимых друзей.
Хотя Килби и не открыла всей правды о том, какие чудовищные обвинения бросал в адрес ее матери Арчер, виконтесса догадалась, что Килби не чувствует себя в безопасности в обществе брата. А Джипси? Хотя Арчер и не отрицал связывавших их кровных уз, Килби боялась, что он способен запереть ее юную сестру в доме для умалишенных. Девушка чувствовала себя, как канатоходец, которого она видела на ярмарке: один неверный шаг – и падения не миновать.
Килби натянуто улыбнулась Придди, на темных ресницах мелькнула слеза. Мысль о том, что она должна выйти замуж за чужого и, возможно, нелюбимого человека пугала Килби не меньше, чем возвращение к Арчеру.
– Брак. Я думаю, что мама и папа одобрили бы этот план.
– До меня дошли слухи, матушка, что вы на смертном одре, – сказал Фейн, уверенно входя в гостиную и надеясь на то, что его походка не выдаст ран, полученных им в поединке с Холленсвотом.
Его мать сидела на диване, угощаясь большим куском торта. Файер стояла у столика и наливала чай. Мошенницы!
– Для человека, готовящегося отправиться на небеса, у вас отличный вид.
После того как доктор промыл и забинтовал наиболее опасные раны, Фейн отправился домой, надеясь унять боль глотком бренди. Но его надежды были напрасны. Как только он переступил порог дома, слуга передал ему письмо от герцогини, в котором сообщалось, что она при смерти. Почувствовав подвох, Фейн не торопясь принял ванну и переоделся, после чего отправился в городской особняк Карлайлов.
Файер нахмурилась в ответ на его замечание. В отличие от матери, одетой в яркое платье в зеленую и желтую полоску, его сестра выглядела траурно в черном креповом платье.
– Прекрати, Фейн. Ты напрашиваешься на неприятности.
Он поцеловал ее в щеку.
– Чтобы испортить всю радость встречи? Боже меня упаси, – в притворном ужасе сказал он, подмигивая матери.
Герцогиня приняла его шутливую манеру.
Файер, по меркам Карлайлов, отличалась тихим нравом, хотя было время, когда и она демонстрировала склонность к необдуманным поступкам. Два года назад она привела в изумление всю семью, отдавшись честолюбивому проходимцу, соблазнившему ее по расчету. Семья только-только отошла от шока, когда Файер заявила, что хочет выйти замуж за богатого простолюдина Маккуса Броули.
Не испытывая никаких угрызений совести, герцогиня пригласила Фейна присоединиться к ним. Она отставила в сторону тарелку с тортом и раскрыла объятия для блудного сына.
– Иди сюда, неблагодарный. Ты игнорировал все мои записки. И я вынуждена была прибегнуть к крайним мерам.
Фейн наклонился и коснулся щекой ее темно-рыжих локонов, уложенных в затейливый пучок. Его мать была такой хрупкой. Он отстранился и вгляделся в ее лицо. Искра озорства все еще горела в ее зелено-голубых глазах, так похожих на его собственные. Однако смерть герцога оставила знак на ее лице: линии у глаз и рта казались глубже, словно герцогиня недосыпала. Несмотря на странный брак родителей, Фейн был уверен, что мать искренне оплакивает уход мужа.
– Ты прекрасно выглядишь, – солгал он.
Герцогиня ответила тем, что ткнула его с поразительной точностью в то самое место, на которое пришелся удар Холленсвота. Фейн невольно закричал от боли и прижал руку к груди.
– Чего не скажешь о тебе, – самодовольно возразила его мать.
Встревоженная его внезапной бледностью, Файер толкнула брата на диван рядом с их жестокой матерью.
– Ты ранен? – спросила она, и ее зеленые глаза осмотрели его с ног до головы в поисках следов ранений.
Фейн с горечью посмотрел на мать. Кто-то уже доложил ей о его столкновении с Холленсвотом.
– Ты гарпия. Откуда ты все узнала?
