— Мелли, да что взбрело в твою безумную голову? — спросил Бэйли, глядя ей прямо в лицо своими синими, ох, какими же синими, глазами.
Мелани отвела взгляд, жалея, что коснулась этого вопроса, и пробормотала:
— Неважно.
— О нет, не уйдешь. Поднимаешь такой вопрос, а потом говоришь: «Неважно». Что происходит?
Она встретила его взгляд и, к своему ужасу, почувствовала, что ее глаза наполняются слезами.
Бэйли взял ее руки в свои.
— Мелли, родная, ну что случилось?
Она постаралась рассмеяться, но получился какой-то всхлип:
— Думаю, я нимфоманка!
Некоторое время Бэйли ошеломленно смотрел на нее, потом, закинув голову назад, залился смехом.
— Не смешно, — протестовала Мелани, плача и смеясь одновременно, — это... возможно.
Он вытер выступившие от смеха слезы.
— Почему, бога ради, ты так решила?
— Потому, что мне нравится заниматься любовью. Очень нравится.
— И мне нравится заниматься любовью. Тоже очень нравится. Что же, это делает меня нимфоманом?
— Нет, как я понимаю, это делает тебя мужчиной, — сухо сказала Мелани и встала. — Ладно, забудь.
— Нет, ни за что не забуду. Не хочу, — он взял ее за руку и усадил обратно на кровать. — Думаю, мы должны развить эту тему, — его глаза искрились смехом, на щеках появились ямочки.
Она отняла руку.
— Иди мойся. Ты смеешься надо мной.
— Я просто дразню тебя, Мелли. Поверь мне, нормально и даже здорово получать наслаждение от акта любви, особенно если ты занимаешься любовью с таким экспертом в этой области.
Мужчина широко улыбнулся и постарался увернуться от своей футболки, которую Мелани в него швырнула. Он уже исчез в ванной, а его смех все еще звучал в ушах девушки.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
До четвертого июля оставалась всего неделя. Неделя до пышного празднования Дня независимости, со всевозможными мероприятиями, которые традиционно проводились в этот день, и конкурсом «Мисс Лучшая Молочница». В Фокс-Сити уже началось ежегодное помешательство на молочных коровах. Улицы изобиловали этим символом каждый год в день городского фестиваля.
Бэйли ехал по Мэйн-стрит, главной улице Фокс-Сити. Уж тут-то коровы были повсюду. Коровы из папье-маше в витринах почти всех магазинов, статуи коров в натуральную величину стояли на тротуарах тут и там, с уличных фонарей свисали флаги, напоминающие бычьи хвосты.
Бэйли с Танером условились выпить кофе и поболтать. Они виделись в канун свадьбы Бэйли и с тех пор не встречались. Хотелось повидаться с соседом, обсудить дела, вспомнить старых приятелей — маленький мужской разговор.
Но если честно, Бэйли нужна была эта встреча, чтобы побыть наедине с собой, вдали от дома... от Мелани.
С момента их свадьбы прошло чуть более месяца, а его холостяцкое жилище превратилось в незнакомую территорию. Столы украшены кружевными салфетками, по вечерам зажигаются ароматические свечи, наполняя воздух запахами летнего ветра, полевых цветов, клубники и яблок. На кухне появились красочные подставки, ухватки и полотенца — короче, все, что было строго, удобно и утилитарно, заиграло яркими красками.
А спальня и основная ванная пропитались ее запахом и дразнили Бэйли всякий раз, как он входил туда. И это стало для него самым большим испытанием.
Кто же мог подумать, что у Мелли такие мягкие волосы? Что у нее кожа как теплый шелк? И как можно было вообразить, что она такая пылкая, чутко на все отзывающаяся любовница?
Бэйли пришлось отвлечься от этих волнующих мыслей — ему нужно было найти место для парковки у магазина Колетт, жены Танера. По крайней мере, в витринах «Магазина для малышей» не было коров. Хоть глаза от них отдохнут. Вместо этого в окне красовалась детская коляска с ярко-желтым балдахином, а в ней — весело улыбающийся плюшевый медвежонок.
Из магазина, приветливо кивая, вышел Танер:
— Я пару ящиков быстренько разгружу, и пойдем кофе пить. Иди поздоровайся с боссом. Колетт в магазине.
Бэйли не очень хотелось входить в магазин товаров для детей. Каждый раз, когда он думал о том, что Мелли рано или поздно родит, родит его ребенка, у него появлялось столько непонятных мыслей, что возникала сильная головная боль.
Но Бэйли все же вошел следом за Танером в магазин. Колетт, беседовавшая с покупательницей, улыбнулась ему и помахала рукой.
— Я вернусь через пару минут, поброди тут, оглядись, — сказав это, Танер исчез в задних помещениях магазина.
Бэйли пошел по проходу, глядя на самые разные крошечные детские платья.
Неужели дети такие малюсенькие?
Он тронул кружево на платье, стараясь вообразить в нем свою дочь.
Моя дочь.
У нее будет шапка кудрявых рыжих кудрей, как у ее матери, или его черные прямые волосы? А глаза — синие, зеленые или причудливая комбинация этих цветов? Когда она станет старше, она будет принцессой или девчонкой-сорванцом?
Малюсенькая бейсбольная форма вызвала у него похожие вопросы. А на кого будет похож его сын? Станет он страдать из-за того, что в его жизни не будет постоянного отца? А дочь?
— Восхитительно, правда?
Обернувшись, он увидел Колетт:
— Что?
— Я говорю, как много в наше время делают для детей. Посмотри! — она достала детские теннисные туфельки, которые по размеру годились разве что на его пальцы.
— Невообразимо, — сказал Бэйли. — А как дела в магазине?
— Лучше, чем я могла мечтать. Похоже, детские товары нарасхват в Фокс-Сити. Я не понимаю, почему вы с Мелани до сих пор не зашли к нам?
— Мы были очень заняты.
— Ну да, мы слышали про щенков. Как они?
— Здоровы и благоденствуют, — улыбнулся Бэйли. — Я уже четырех пристроил. Кстати, вы с Танером не хотите взять щеночка?
— Даже не знаю. У нас есть собака для охраны. Пожалуй, хорошо бы заиметь еще и маленькую комнатную собачку. Надо поговорить с Танером. — Колетт радостно улыбнулась. — Представляешь, мы вчера узнали, что у нас ожидается прибавление семейства.
Возникший как из-под земли Танер обнял жену за плечи.
— По вашим лицам вижу, что ты уже сообщила ему наши новости.
— Да. Поздравляю вас обоих, — на минуту Бэйли позавидовал счастью, которым светились глаза его старого друга. — Кто бы мог подумать, что самый убежденный холостяк Фокс-Сити вот так вдруг женится, создаст свою собственную семью!
Танер рассмеялся.
— А кто бы мог подумать, что второй самый убежденный холостяк Фокс-Сити тоже женится и будет в процессе создания собственной семьи!
