Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
– Есть один побольше. И еще один совсем большой. Вот здесь. Но он стоит сорок крон.
– Это ничего не значит. Большой мне подходит, я его и возьму.
Керн не верил своим ушам. На этом он сразу заработает восемнадцать крон. – Если вы возьмете большой флакон, то я вам дам в придачу еще кусок миндального мыла, – сказал он с воодушевлением.
– Чудесно. Мыло всегда пригодится.
Женщина взяла духи и мыло и ушла в соседнюю комнату. Керн между тем снова уложил свои вещи. Из полуоткрытой двери доносился запах вареного мяса. Он решил, что сейчас же отправится в столовую и чудесно пообедает. Суп в общественной столовой на Венцельплац не утолял голода.
Женщина вернулась.
– Ну, большое спасибо, и до свидания, – сказала она дружески. – Вот, возьмите бутерброд на дорожку.
– Спасибо. – Керн продолжал стоять и ждал.
– Вам еще что-нибудь? – спросила женщина.
– Да, конечно. – Керн засмеялся. – Вы мне еще не отдали деньги.
– Деньги? Какие деньги?
– Сорок крон, – удивленно ответил Керн.
– Ах, вот что! Антон! – крикнула женщина в соседнюю комнату. – Ну, иди же сюда! Здесь спрашивают деньги!
Из соседней комнаты вышел мужчина в подтяжках, он что-то жевал, затем вытер усы. Керн заметил на нем потную рубашку и брюки с галунами, и его охватило злое предчувствие.
– Деньги? – хрипло спросил мужчина и поковырял в ушах.
– Сорок крон, – ответил Керн. – Но лучше вы мне отдайте назад духи, если это слишком дорого. А мыло вы можете оставить.
– Так, так. – Мужчина подошел поближе. От него. несло старым потом и свежесваренной свининой. – Пойдем-ка со мной, сынок.
Он пошел и открыл дверь в соседнюю комнату.
– Тебе знакомо вот это? – Он показал на форменный сюртук, висевший на спинке стула. – Мне что, нужно его надеть и пойти с тобой в полицию?
Керн отступил на шаг. Он уже представил себе, что его посадили в тюрьму на две недели, ведь у него не было разрешения на торговлю.
– У меня есть разрешение на пребывание в стране, – сказал он по возможности равнодушно. – Я могу вам его показать.
– Ты покажи лучше разрешение на торговлю, – ответил мужчина и пристально посмотрел на Керна.
– Оно у меня в отеле.
– Ну, тогда мы дойдем до отеля. А может, лучше просто оставить здесь бутылку? Как подарок, а?
– Ладно. – Керн оглянулся на дверь.
– Вот, возьмите свой бутерброд, – сказала женщина, широко улыбаясь.
– Спасибо, не нужно. – Керн открыл дверь.
– Смотрите-ка на него! Какой неблагодарный!
Керн захлопнул за собой дверь и быстро спустился вниз по лестнице. Он не слышал громового хохота, который раздался за его спиной.
– Великолепно, Антон! – прыснула женщина. – Видел, как он помчался? Словно у него пчелы в штанах. Еще быстрее, чем старый еврей, что приходил сегодня после обеда. Тот наверняка принял тебя за капитана полиции и уже видел себя в тюрьме.
Антон ухмыльнулся.
– Боятся любой формы. Даже формы письмоносца. В этом наше преимущество. Живем неплохо за счет эмигрантов, а? – Он схватил женщину за грудь.
– Духи хорошие. – Она прижалась к нему. – Лучше, чем вода для волос, которую притащил сегодня старый еврей.
Антон подтянул штаны.
– Ну, и надушись вечером, тогда в кровати у меня будет графиня. Там есть еще мясо?
Керн стоял на улице.
– Рабби Израиль Лев, – горестно произнес он, повернувшись в сторону кладбища. – Меня обчистили. Сорок крон! А с куском мыла даже сорок три. Это двадцать четыре кроны чистого убытка.
Он вернулся в отель.
– Меня никто не спрашивал? – спросил он у портье.
Тот покачал головой.
– Никто.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно. Даже президент Чехословакии вами не интересовался.
– Ну, того я и не жду, – ответил Керн.
Он поднялся по лестнице. Странно, что отец не давал о себе знать. Может, его, действительно, не было в Праге? А может, его схватила полиция? Он решил выждать еще денька два-три, а потом снова наведаться к фрау Ековской.
Наверху, в своей комнате, он встретил мужчину, который кричал ночью. Его звали Рабе. Он как раз собирался лечь спать.
– Вы уже ложитесь? – удивился Керн. – Еще нет и девяти.
Рабе кивнул.
– Для меня это самое разумное. Сейчас я смогу поспать до двенадцати. В-двенадцать я всегда просыпаюсь. Они обычно приходили в полночь. К тем, кто сидел в. карцере. Поэтому с двенадцати я сижу часика два у окна. После этого принимаю снотворное. Таким образом и выхожу из положения.
Он поставил у своей кровати стакан с водой.
– Знаете, что успокаивает меня больше всего, когда я ночами сижу у окна? Стихи. Я их декламирую. Старые стихи школьных времен.
– Стихи? – удивленно переспросил Керн.
– Да. Совсем простые. Например, те, что поют детям перед сном:
Я устал и лягу спать, Уложи меня в кровать!
Пусть, отец, взор строгий твой Охраняет мой покой!
Нашалил сегодня я – Боже, не ругай меня!
Кровь Христа, дары твои – Да искупят все грехи.
Он стоял в полутемной комнате в белом нижнем белье, словно усталый приветливый призрак, и читал стихи – медленно, монотонно, глядя погасшими глазами в ночь за окном.
– Стихи меня успокаивают, – сказал он и улыбнулся. – Я не знаю, почему, но они меня успокаивают.
– Может быть, – ответил Керн.
– Это кажется невероятным, но они действительно успокаивают. После них я чувствую себя спокойно, и мне кажется, будто я – дома.
На душе у Керна стало нехорошо. Он почувствовал, как по коже забегали мурашки.
– Я не знаю стихов наизусть, – сказал он. – Я все забыл. Мне кажется, что прошла целая вечность с-тех пор, как я учился в школе.
– Я их тоже забыл. А теперь, внезапно, все вспомнил.
Керн кивнул. Затем он поднялся. Он хотел уйти из комнаты. Пусть Рабе поспит.
– Если б только знать, как убивать время по вечерам, – сказал Керн. – Вечер – это самое проклятое время. Книг я уже давно больше не читаю. А сидеть внизу и в сотый раз обсуждать, как чудесно было в Германии и когда все изменится, – мне совершенно не хочется.
Рабе сел на кровать.
– Идите в кино. Это лучшее средство убить вечер. Выйдя из кино, обычно даже не помнишь, что видел, но там, по крайней мере, ты забываешься…
Он снял чулки. Керн задумчиво посмотрел на него.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
