Мысленно он оценивал ситуацию, и она ему все еще не нравилась. Одному с таким количеством больных ему явно не справиться, тут нужна целая бригада. Судя по загадочности симптомов и тяжести протекания болезни, речь идет о каком-нибудь новоявленном вирусе… слишком много их развелось в последнее время… хорошо, если УВ с ним справится, если же нет, то дело «труба»: пока специалисты изучат загадочную болезнь и найдут способ ее лечения, пройдет немало времени, и эпидемия может распространиться по всему региону, никакая профилактика не поможет, это уж точно… Ладно, на всякий случай надо заказать, чтобы центр выслал вместе с бригадой побольше универсальной вакцины. На всякий случай. Другого-то лекарства все равно пока не имеется.
Коробка ампул с УВ была всегда при нем, но он боялся, что, с учетом высоких темпов распространения неизвестной инфекции, ее на всех больных не хватит. К великому сожалению, он оказался прав. Эпидемия шла в виде цепной реакции, и очень скоро Снайдеров сбился со счета, сколько человек уже прошло через его руки и в скольких домах он успел побывать. Мэр уже не сопровождал его — в этом не было теперь никакого смысла, теперь можно было заходить наугад в первый попавшийся дом, и там обязательно обнаруживался свеженький пациент. Даже если ты уже был в этом доме раньше, каждый раз тебя там ждали новые больные. Дети заражались от родителей, а родители — от детей и соседей. Каким образом непонятно. Симптомы, вначале весьма смахивавшие на простуду или кишечную инфекцию, теперь все больше стали напоминать признаки лучевой болезни, и это ни в какие известные медицинской науке рамки не лезло.
Тем более непонятно, потому что ни ядерных реакторов, ни стратегических военных баз, ни даже просто крупных промышленных объектов вокруг поселка не было.
Хорошо еще, что ампулы с УВ все-таки помогали — правда, лишь в больших дозах.
Мэру тоже было несладко. Он занимался тем, что выставлял вокруг поселка санитарный кордон из числа еще здоровых мужчин, вызывал какие-то спасательные службы из центра, спорил, ругался, а временами чуть было не дрался с наиболее горластыми паникерами.
Первоначально Снайдеров экономил и растягивал драгоценный запас УВ как мог. Детям — поменьше, взрослым — еще меньше, пожилым — совсем мало. Бор был вынужден скрепя сердце производить подобную градацию больных, хотя ему вовсе не хотелось выступать в роли вершителя чужих судеб, решающего, кто более достоин жить, а кто — менее.
Однако он знал, что рано или поздно ему придется сыграть эту проклятую роль: малые дозы лишь облегчали страдания больных на короткое время, и не надо было — быть медиком, чтобы пдвидеть — если не сделать еще хотя бы пару инъекций, то больной умрет. Конечно, позже, чем те, в чьи вены была влита вакцина, но разве этот выигрыш времени что-то дает?
Между тем болезнь развивалась прямо-таки со сверхзвуковой скоростью. Появились первые умершие. Среди них были и дети. Успеть ко всем было просто невозможно. Заниматься подсчетом трупов тоже было некогда — их просто упаковывали в герметичные аэрозольные коконы и складывали аккуратными рядами вдоль домов. С помощью мэра Бор сформировал этакий летучий отряд из местных добровольцев, вручил им инъекторы и ампулы, проинструктировал, как вводить лекарство, и разослал по наиболее горячим точкам поселка. Но и это не помогало.
Где же эта чертова бригада из центра?! Куда она запропастилась? В промежутках между метаниями от больного к больному Снайдеров попытался выяснить по коммуникатору, выслал ли центр вообще кого-нибудь ему в помощь, но, как ни странно, на его вызов никто не ответил (как потом выяснилось, отвечать было некому: все имевшие хоть какое-то отношение к медицине были брошены на передовую сражения с неизвестным вирусом), а потом ему и вовсе стало не до этого.
Время от времени, мечась по заснеженному и быстро опустевшему поселку, залитому беспощадным гнетом теперь уже бесполезных бактерицидных ламп, Бор с ужасом представлял себе тот момент, когда вакцина у него кончится совсем. Что он тогда скажет с надеждой и тревогой глядящим на него людям — женщинам детям? Что какой-то слишком умный идиот из администрации Плана урезал средства на производство лекарств? Что эпидемия вспыхнула неожиданно и к ней никто не успел заранее приготовиться?
Порой он сожалел, что оставил жене для подстраховки целых три ампулы УВ вместо одной, которой, наверное, хватило бы с лихвой — если, разумеется, дочка тоже подхватила страшную болезнь. Если бы он этого не сделал, то сейчас мог бы спасти жизнь еще двум детям, но упрекать себя было поздно, и он старался забыть об этом…
Ему повезло, и момент, которого он так боялся, не наступил. С ночного неба на поселок спикировал санитарный джампер с подкреплением. Бор машинально взглянул на часы и не поверил глазам. Ему казалось, что ночь уже на исходе, а ночь, оказывается, только начиналась. Тем не менее команда из центра опоздала почти на целых три часа, и Бор принялся крыть их в хвост и в гриву, не отходя от джампера.
Старший группы слушал его терпеливо, но, когда Снайдеров высказал все, что он думает о работниках Центра, спокойно пояснил, в чем дело. Оказывается, на полпути бригаду догнало указание дежурного диспетчера оказать помощь жителям одного из соседних поселков, и они не могли не подчиниться.
— Да что они там, в самом деле, с ума посходили? — взорвался Бор. — Или они считают, что для Плана ценнее люди в том поселке, чем в этом? Как же называется столь важный стратегический пункт?
Старший сказал, и Снайдеров осекся на полуслове. Поселок, где спасатели побывали, прежде чем прилететь сюда был тем поселком, где осталась его семья.
— Ну и как? — уже спокойнее поинтересовался он, остывая. — Всех спасли?
Старший красноречиво махнул рукой: мол, лучше не стоит об этом. Рука Бора сама потянулась к нагрудному карману, где он обычно хранил стереофото своего семейства. Старший мог запомнить их лица. Но надо было работать дальше, и Снайдеров вновь застегнул карман на вакуумную кнопку-присоску.
— Ну ладно, — смягчился он. — Вакцины много привезли?
Старший смущенно промямлил:
— Если бы не работа в том поселке. В общем, у нас осталось три стандартных упаковки. Это ровно сто двадцать доз… А что, мало?
— Лучше мало, чем совсем ничего, — отвернулся Снайдеров.
В поселке проживало примерно восемьсот человек. Даже с учетом уже скончавшихся миновавших кризисный пик, для людей, остающихся потенциальными жертвами, такого количества УВ было явно недостаточно.
Они приступили к работе.
А люди все равно умирали один за другим, и сначала это было страшно и необычно — видеть, как на твоих глазах от неведомого недуга сгорает заживо человек, мечась в горячечном бреду, и чувствовать, как угасает под твоей рукой пульс в его запястье, и слышать, как он что-то шепчет — особенно тяжело было тогда, когда умирающий великодушно благодарил тебя, так и не сумевшего его спасти, несмотря на все старания, — но потом чувства притупились, навалилась черная, тупая усталость, застилавшая глаза пеленой, и Бор ловил себя на том, что равнодушно, как компьютерная программа, фиксирует, непонятно для чего, точное время смерти каждой очередной жертвы.
