Конечно, главный план – найти точку перехода. Вполне может статься, что такие поиски потребуют не один год, но чего-чего, а времени у него после посещения медицинских лабораторий дворца хоть отбавляй: продолжительность жизни, если верить Главному Компьютеру, Богдан увеличил чёрт знает на сколько, да и иммунная система у него усилена. Впрочем, здесь нет никаких возбудителей опасных заболеваний, и даже банальную простуду нужно умудриться подхватить.
Сперва он недоумевал – ведь, в принципе, есть контакты с миром Земли – ну, хотя бы сам он, явившись оттуда, принёс на себе и в себе целый набор не слишком хороших микробов. Однако выяснилось, что поле переноса, формирующее тоннели сквозь пространство, обладало бактерицидным действием. На вопрос Богдана, а как же при таких перемещениях не нарушаются процессы пищеварения и не возникает дисбактериоз, Главный Компьютер ответил, что система отличается высокой избирательностью, и уничтожаются все микроорганизмы и вирусы, кроме необходимых для жизнедеятельности человека.
Богдан уже знал, что на гранях планеты-цилиндра люди практически не болеют, а продолжительность их жизни больше земной раза в три-четыре. Отсутствие эпидемий и оружия более серьёзного, чем мечи и копья, легко могло вызвать большой прирост населения. Перенаселённость предотвращалась гораздо меньшей плодовитостью рода человеческого, что было достигнуто некими специальными мерами, предпринятым Хозяином: мужчина здесь имел вероятность зачать за свою долгую жизнь не более трёх-четырёх детей, а женщина, соответственно, примерно столько же родить. К счастью, связано это было с внутренними свойствами половой системы, а не с внешними проявлениями, так что любовью занимались точно так же, как и на Земле.
Солнце в неимоверной дали прилипло к морю своим нижним краем и стало медленно погружаться в пучину. Нужно было устраиваться на ночлег. Хотя пока Богдан не встретил ни одного опасного зверя, он решил не рисковать, как первой ночью. Срезав несколько прочных жердей и лоз дикого винограда, он наскоро соорудил нечто среднее между насестом и помостом в ветвях той же сосны, где гнездился его обед или, точнее, ужин.
Пока он возился, опустились тёплые сумерки, в которых большинство звуков из леса затихло, но появились новые, а те, что оставались, сделались более заметными.
Проверив лучемёт, Богдан забрался да дерево и расположился среди ветвей. Отсюда, с высоты метров четырёх, в последнем отсвете заходящего солнца он разглядел ещё какую-то точку далеко в море. Скорее всего, это тоже была земля, один остров.
Усталость, вызванная длительным марш-броском по берегу, дала себя знать, и Богдан быстро уснул. Проспал он почти всю ночь как убитый, и никто и ничто его не побеспокоило. Однако уже на рассвете он всё-таки проснулся, но не от утренней прохлады – было, конечно, прохладнее, чем днём, но всё-таки по-прежнему очень тепло. Просто сон вернул силы, а сознание подсказывало, что надо действовать. Кроме того, и тело стало давать знать, что отдельные места затекли на жёстком ложе.
Солнце вот-вот должно было встать. Богдан присмотрелся к точке, которую видел в море вечером. Ночь прогнала дневные испарения над водной гладью, и сейчас можно было уверенно сказать, что это действительно какой-то остров. Парень подумал, что до острова не менее сорока-пятидесяти километров. Впрочем, расстояние по воде, да ещё в такой перспективе он определять не умел.
Потянувшись и повертев шеей, Богдан стал спускаться вниз. Чувствовалось, что некоторое растяжение мышц ног он заработал. Охнув, он спрыгнул с высоты пары метров и чуть не упал.
– М-да, – невесело заметил он, – вряд ли сегодня я пройду столько же, сколько вчера. Вот тебе и технологии дворца.
Опираясь на свою дубину, Богдан углубился в лес в поисках, чем бы позавтракать. Вскоре он нашёл пару апельсиновых деревьев, но плоды на обоих были ещё слишком незрелые и твёрдые.
В кустах затрещало, и на поляну, где стоял юноша, выбралось небольшое стадо давешних скрипкорогих антилоп. Ничего не стоило подстрелить одну, но заниматься сейчас разделкой туши, несмотря на вполне оформившийся голод, не хотелось. Убивать животное из-за куска мяса на одну зажарку тоже казалось неправильным.
Богдан проводил стадо взглядом и задумчиво посмотрел в сторону берега: там можно было подстрелить птицу или, по крайней мере, набрать яиц. Он хотел уже направиться туда, но что-то показалось ему знакомым в переплетениях ветвей чащи, сквозь которые продралось стадо. Богдан отогнул упругие щупальца деревьев и издал радостный возглас: всего метрах в двадцати высилось несколько дедае, увешанных плодами.
Набрав столько плодов разной степени зрелости, сколько мог унести в руках и карманах, Богдан направился к ручью, стекавшему в море неподалёку. Там он ополоснулся и с удовольствием позавтракал. Плоды дедае – это было не кое-как прожаренное мясо, а полноценная разнообразная еда. Теперь, во всяком случае, он знал, что эти деревья на острове есть, а значит, вполне комфортное питание ему обеспечено.
Повеселев и запасшись ещё некоторым количеством плодов, Богдан возобновил свой путь по берегу. Ещё три раза он видел встающие из моря острова, до самого ближайшего из которых было километров пять по его приблизительной и – Богдан и сам это понимал – весьма неточной оценке.
Примерно к двум часам дня ландшафт снова начал подниматься, берег становился всё более крутым и каменистым, и в конце концов двигаться вдоль воды стало невозможно. Богдану пришлось продолжать движение над крутым обрывом, в который здесь превратился берег.
Что-то в окружающем пейзаже стало казаться уже ему немного знакомым, и вскоре он подошёл к той самой каменной тумбе, откуда и началась его робинзонада: круг побережья замкнулся.
Богдан вздохнул и сел на траву, росшую на тонком слое почвы, прикрывавшей скалу: его догадки подтвердились – он находится на острове и, скорее всего, именно в Торцевом океане планеты.
По всем прикидкам выходило, что в пути он был не менее чистых двенадцати часов. Даже если считать, что средняя скорость составляла не более трёх километров в час, то прошёл путник ни много, ни мало, тридцать шесть километров. Остров не имел сильно выдающихся мысов или заливов и мог приблизительно считаться грубой окружностью.
Поделив столбиком на листе блокнота 36 на 3,14, Богдан получил примерный диаметр острова – около пяти с половиной километров, и, соответственно, площадь примерно сто три квадратных километра. Тут было где поискать возможную точку перехода, с учётом того, что всю центральную часть острова занимал лес.
Посматривая на океан, Богдан задумчиво сжевал пару плодов дедае, сидя в том же месте, где ранее дремал у точки перехода. Солнце во второй раз начало спускаться к горизонту, а с одной из сторон местного горизонта надвигались облака, которые вполне могли предвещать хороший дождь.
Ориентироваться по солнцу на торцах было очень трудно – гипотетический житель этой местности планеты каждый день видел хотя и внешне одинаковое, но разное солнце из набора светил, которые вращались вокруг планеты. При этом солнце вставало каждый раз в точке, отстоящей от первоначальной на шестьдесят градусов, поскольку торец имел форму шестигранника.
