Женщина мысленно перенеслась в иные времена и не расслышала вопроса дочери:
— А если бы у меня родился ребенок?
— Что?
Девушка повторила. Она изо всех сил старалась держаться непринужденно и не выдать волнения.
Сусанна на мгновение замолчала, потом произнесла:
— Если бы это случилось, мы бы научили наследника рода Агбалян ненавидеть тех, кто убил твоего отца и братьев, и когда-нибудь он отомстил бы за них.
Девушка с горечью смотрела на мать.
— Разве детей учат ненависти?
— Им дают понять, что такое зло, и объясняют, как с ним бороться, — непреклонным тоном заявила Сусанна.
— С помощью такого же зла?
— Убийство не всегда зло, если убиваешь врага. Я бы с радостью уничтожила убийц своего мужа и сыновей, вонзила бы нож в тело любого араба, который посмел бы переступить этот порог! — сказала Сусанна.
В этот миг она выглядела гордой, величественной, поразительно красивой. Такой, какой была прежде. Асмик сделалось и грустно, и страшно. Неужели жизненные силы матери питаются только ненавистью?
Девушка зажмурилась и промолвила со страхом и стойкостью человека, входящего в ледяную воду:
— Я беременна.
Прошла не одна минута, прежде чем Асмик набралась мужества и открыла глаза.
— Что ты имеешь в виду? — холодно произнесла Сусанна, встретив умоляющий, испуганный взгляд дочери.
— То, что сказала, — прошептала Асмик.
— Ты сказала, что беременна. Этого не может быть!
— Почему нет?
— Потому что я не понимаю, как это могло произойти.
Асмик чуть заметно усмехнулась.
— Ты произвела на свет семерых детей, мама, ты должна об этом знать!
— Когда это случилось? — глухо произнесла Сусанна.
Собравшись с духом, девушка ответила:
— Полгода назад.
Женщина слегка наклонилась вперед и внезапно ударила дочь по лицу. Это случилось второй раз в жизни. И вновь Асмик испуганно схватилась за щеку, из ее глаз брызнули слезы непонимания и обиды.
— Я родила детей, будучи замужем! Мне не приходило в голову скрывать свое положение, прятаться по углам! — выпалила женщина и прошептала: — Скажи, что ты солгала!
— Это правда, мама, — ответила девушка и распахнула верхнюю одежду. — Смотри.
Сусанна бросила взгляд на дочь, потом сорвалась с места и принялась ходить по комнате. Она нервно сжимала и разжимала пальцы, кусала губы, изнемогая от волнения.
— Как ты могла?! Так не поступают даже крестьянки!
— Я полюбила, — сдавленно произнесла Асмик.
— Если б ты дала понять хотя бы словом или взглядом, что ты его любишь и не можешь без него жить, наверное, я бы пошла тебе навстречу! — отрывисто произнесла женщина. — Но ты этого не сделала! Мне никогда не постичь, как можно согрешить с простолюдином…
— Он не простолюдин, мама, — перебила Асмик. Она была потрясена реакцией матери.
Сусанна пожала плечами.
— Он симпатичный юноша, работящий и честный, и он не бедняк. Знаю, лишившись привычной жизни, уединившись в глуши, ты пережила потрясение, возможно, даже большее, чем я, и все же честь нашего рода…
Асмик не слышала, что еще говорила мать, потому что вдруг поняла, о чем подумала Сусанна. Женщина не могла и помыслить, что дочь отдалась арабу, мать решила, что она согрешила с Варданом! Такой проступок считался позорным, но он не выходил за рамки ее представлений о том, как устроен мир.
— Он должен как можно скорее жениться на тебе, — заявила Сусанна.
Девушка молчала, не зная, что ответить. Она разрывалась между мыслями о Вардане, который мечтал о ее любви, и воспоминаниями о человеке, к ногам которого она с легкостью положила свою честь и свое сердце.
— Пусть ты выйдешь замуж не за ровню, все же это лучше, чем растить ребенка в одиночестве. Время упущено; наверняка на нас станут показывать пальцем, но мы стерпим, как стерпели все остальное, — добавила женщина, и Асмик поразилась ее стойкости и хладнокровию.
— Прости меня, мама! — прошептала девушка и протянула к матери руки.
— Ему известно о том, что ты ждешь ребенка? — спросила женщина, отстраняя дочь.
— Нет, — сказала Асмик, думая о Камране.
— Я так и знала.
Над высоченными горными пиками кудрявились могучие белые облака. Все вокруг замерло, будто впало в глубокую спячку.
Сусанна остановилась, озираясь вокруг. Добротных, крепких домов в Луйсе было немного; куда больше — приземистых хижин, напоминающих глиняные холмики, из верхушек которых поднимались струйки сизого дыма.
Сусанна наугад толкнула калитку и испуганно вздрогнула, когда во дворе залилась лаем собака. Однако пес был привязан, и мать Асмик осторожно вошла во двор.
Навстречу вышла женщина средних лет. Ее голова была повязана теплым платком, рукава и подол зеленого шерстяного платья оторочены рыжим мехом.
— Что вам надо? — произнесла она странным, каким-то упавшим голосом.
— Я ищу Вардана.
— Я — его мать. Зачем он вам? — В тоне женщины были враждебность и испуг.
— Мне нужно поговорить с ним.
Хозяйка не стала приглашать гостью в дом, вместо этого позвала сына. Вардан выскочил из дома. Лицо юноши было искажено от волнения и страха.
— Что случилось? — закричал он, забыв поздороваться. — Что-то с Асмик?!
— Не кричи. — Сусанна подняла руку и спокойно посмотрела ему в глаза. — Да, случилось, но это не смертельно.
— Она заболела?
— В некотором роде. — Женщина горько усмехнулась. — Сейчас ты все поймешь.
Вардан удивился тому, как она выглядит. Надменную холодность, трагическую отрешенность сменила неприкрытая горечь, горечь поражения.
— Вы хотите, чтобы я вам помог? — растерянно произнес юноша.
— Я пришла сказать, что ты должен жениться на Асмик.
Вардан окаменел. То, что он услышал, было столь непостижимо, что юноша не почувствовал ни изумления, ни восторга — он не почувствовал ничего. Или он ослышался, или мать Асмик сошла с ума. Скорее второе, потому что, будучи в здравом уме, Сусанна никогда не пришла бы к нему и не произнесла таких слов.
— Почему… почему вы это говорите? — запинаясь, прошептал юноша.
— Потому что моя дочь ждет ребенка.
Вардан отшатнулся. Ребенка?! Значит, Асмик пострадала сильнее, чем он думал. Юноша сжал кулаки. Проклятые арабы! Каково же пришлось этой нежной, как цветок, девушке! Его захлестнула волна сострадания и любви, она уничтожила чувство оскорбленного достоинства, равно как и мысли о скорой свадьбе с Гаянэ. Сознание того, что он сможет назвать Асмик своей, было способно сокрушить любые крепости.
