— Я все равно не усну.
— Тогда полежим в обнимку. Идем.
Она устроилась рядом с ним на узком диване, прижалась к нему и закрыла глаза. Сон все равно не придет, но можно полежать так не двигаясь, и, возможно, ее озарит гениальная идея, как распутать этот клубок и не потерять больше ни одного человека.
— Нет, и не собираюсь.
— Ни слез, ни времени, Доминик. Мне жаль Адама, но он профессионал, и он совершил ошибку. У нас на работе за такие ошибки платят жизнью.
— Вот он и заплатил.
— Верно. А вот если бы ты не умел бегать по крышам, за твою ошибку платила бы я. И не скажу, что мне это понравилось бы.
Он хмыкнул.
— Точно. Мы остро осознаем последствия своих поступков и никого не любим.
Тэсс промолчала.
9
— Мне нужно больше информации, — сказала Тэсс. — Той, что есть, совершенно недостаточно.
— Хочешь, я отправлюсь на чай к Аркетту и между делом спрошу его, не окажут ли его террористы маленькую услугу мне? — предложил Доминик.
— Сдадутся в полном составе? Не говори глупостей. Аркетт видел тебя со мной и видел, как поспешно мы ушли. Судя по тому что нам вслед стреляли, милый Ланс не дорожит твоей жизнью. В отличие от меня.
— Как приятно, что мою судьбу держит в руках столь очаровательная женщина. — Доминик провел рукой по голой спине Тэсс.
Дэвид и Томас следили за «Ритцем», Трэвелс обещал подъехать через некоторое время, и выдавшийся свободный час Доминик предложил потратить на занятия любовью. Тэсс подумала и не стала возражать. Это пойдет ей на пользу.
Когда она попробовала намекнуть Доминику, что его хорошо бы под охраной препроводить в аэропорт, он отмахнулся и сказал, что здесь ему веселее. Судя по тому что во время вчерашнего разговора Джобс не потребовал немедля возвратить на родину лихого помощника, жалобы начальству не возымеют действия. Ну и ладно. Она уже начала привыкать к Доминику.
Он был странным — замкнутым и страстным одновременно. Тэсс не могла понять, что его привлекает в этом мероприятии. Риск? Секс? Пробежки с пулями наперегонки? Доминик не пытался подорвать ее авторитет, не лез с замечаниями тогда, когда это было неуместно, и вообще из склочника превратился в паиньку. Относительного, конечно, но… Всего несколько дней — и неприязни Тэсс к нему как не бывало. Она поймала себя на том, что измышляет предлоги, чтобы он остался. Он мешал, да. Но и… помогал тоже.
Ей нравилось его лицо — каменная маска, горячая, если прикоснуться губами. Нравились руки, прямая спина, широкая грудь и волосы, которые немедленно начинали завиваться легкомысленными кудряшками, если он их не приглаживал. Нравилась его манера говорить, растягивая слова, как бы издеваясь над собеседником, даже если он просто предлагал перекусить. Конечно, Тэсс понимала, что это просто южный акцент, но все равно не могла избавиться от мысли о постоянной издевке и подвохе. Он без жалоб ел пиццу, читал местные газеты, не путался под ногами и делал Тэсс массаж. За сегодняшний день — уже дважды. Весьма полезно, учитывая то, что она так и не спала.
А еще это глупое чувство внутри — беспокойства и натянутости, — которое Тэсс никак не могла идентифицировать, привязать к уже известным ей чувствам. Что это за ерунда? Откуда взялась? Иногда она жалела, что Доминик вообще появился в ее жизни, а иногда — радовалась.
Что думает по поводу происходящего сам Доминик, было неясно. Тэсс не собиралась спрашивать.
— Эррол работал в Бахрейне, — сказала она, подумав. — Еще когда я училась в «Ферме». У него должны были остаться информаторы.
— Столько лет прошло…
— Не так уж много. К тому же информаторы величина более или менее постоянная. Если ты подсел на поставку сведений ЦРУ, слезть не так-то просто.
— Хорошо платите?
— Умеем убеждать.
— А непременно нужно выяснять это прямо сейчас?! — крикнул Доминик вслед Тэсс, стремительно вскочившей и кинувшейся одеваться.
— Необходимо! — ответила она из ванной. — Мне надоело сидеть здесь, пока мои люди работают. А штаб-квартире понадобится время, чтобы извлечь нужные сведения из документов Эррола.
Старший аналитического отдела пообещал Тэсс информацию в течение получаса. За эти полчаса они с Домиником успели привести себя в приличный вид, съесть по куску холодной пиццы (Доминик сделал это, ни разу не поморщившись) и связаться с Трэвелсом, который пообещал им новости чуть попозже. Спустя полчаса Тэсс сидела за столом и гипнотизировала экран ноутбука. Аналитики из штаб-квартиры не подвели: информация поступила вовремя.
— Вот. — Тэсс быстро просмотрела сводку. — В Бахрейне Эррол работал с женщиной по имени Кайя.
— Фамилия у нее такая же интригующая?
— Просто Кайя. Информаторы часто значатся в каталоге без фамилий. Она уже лет пять на нас не работает, но адрес здесь есть. Это в новом районе, — уточнила Тэсс, сверившись с картой. — Что ж, нанесем девушке визит.
— Вызовем такси?
— Ну уж нет, хватит плодить свидетелей. — Тэсс достала из кармана ключи от машины и помахала ими перед носом Доминика. — Трэвелс пригнал машину еще утром. Не лимузин, так что придется помучиться, мистер Ригдейл.
— На что только не приходится идти ради красивой женщины! — провозгласил Доминик.
Тэсс подозрительно покосилась на него. Это шутка или как?
Новый город разительно отличался от старого — многоэтажные дома, широкие улицы, налет безликой одинаковости и в то же время относительного благополучия. Правда, на окраинах имелись трущобы, где обитал контингент победнее, однако Кайя жила не там. Ее дом Тэсс отыскала быстро — белая многоквартирная башня, муравейник с иллюзией частной жизни. Доминик с интересом оглядывался, выбравшись на тротуар.
— В Намибии все выглядит намного экзотичнее, — заметил он.
— Ты приехал сюда за экзотикой?
— Я приехал сюда потому, что мне любопытно, чем закончится вся эта история. Но не обещал не оглядываться по сторонам.
— Судя по твоему замечанию, ты собираешься оставаться с нами до конца, — пробормотала Тэсс.
Он пожал плечами.
Лифт доставил их на двенадцатый этаж, и Тэсс нажала кнопку звонка у одной из дверей на лестничной площадке.
— А как же проникнуть в дом через балкон? — промурлыкал Доминик ей в ухо. — В лучших традициях тайных агентов?
— Отстань.
Дверь распахнулась почти сразу — открывшая ее женщина не стала спрашивать, кто решил ее навестить. В темноте коридора она казалась черным силуэтом, а полутьма на площадке не давала как следует разглядеть ее.
