Филлис. Попробую тебе объяснить. Мы говорили одновременно. Это когда оба собеседника говорят — и ни один не слушает.
Кэрол. Разобщенность, да?
Филлис. Боже, Кэрол, как ты умеешь проникнуть в самую суть.
Кэрол. Но это должно было тебя насторожить.
Филлис. Должно было.
Кэрол. Ну?
Филлис. Но не насторожило. Я была занята: я говорила.
Кэрол. А потом начались проблемы в постели.
Филлис. С чего ты взяла?
Кэрол. Я не знаю, я только предполагаю.
Филлис. Напрасно. Люди могут не разговаривать друг с другом, а при этом у них потрясающий секс.
Кэрол. Ну хорошо, значит, в постели все было потрясающе.
Филлис. Потрясающе? Не то слово. Его даже начало тошнить.
Кэрол. Как получается, что незаметно, на цыпочках, секс отступает на второй план, а потом совсем уходит? Наверное, просто к этому времени ушло что-то гораздо более глубокое. Или наоборот? Секс, секс, — а остальное вообще перестает интересовать? Я хочу сказать, все так… непрочно.
Филлис. Ты считаешь?
Кэрол. Да нет… не знаю… Нашла, кого спросить.
Филлис. Разве я спрашивала?
Кэрол. Значит, он сказал только, что уходит, и больше ничего?
Филлис. А что еще?
Кэрол. Не знаю.
Филлис. А, еще он сказал, что, хотя это не оговорено в брачном контракте, он будет оплачивать мне подписку на «Санди таймс».
Кэрол. Он не сказал, куда идет?
Филлис (в ней что-то зреет). Кажется, я начинаю приходить в себя.
Кэрол. Филлис, ты уже пришла в себя.
Филлис. Нет. Если бы я уже пришла в себя, я взяла бы эти бумаги, эти очень важные бумаги, которые так нужны ему для работы, и сделала вот так. (Рвет бумаги.) Вот это значило бы прийти в себя — но я не жестока, не мстительна, я взрослый, великодушный человек.
Кэрол. Перестань, успокойся!
Филлис идет к кофейному столику, на котором лежит портфель Сэма. Вытряхивает содержимое на пол и швыряет портфель за сцену.
Филлис (рвет на кусочки выпавшие бумаги). Мы вспомнили о загородном доме, я сказала, что там никогда не делалось ремонта, давай пригласим хорошего архитектора. А он в ответ: «Филлис, мне надо с тобой поговорить». Я говорю: такое чудесное место, дом прямо на берегу, помнишь, как нам было там хорошо, а он говорит: Филлис, не знаю, как тебе сказать, но я хочу уйти… А я не слышу. Это был один из тех разговоров, когда никто никого не слушает. Я говорю: мы же всегда хотели сделать венецианские окна и большую ванную, а он говорит: Филлис, я ухожу от тебя, а я говорю: с душевой кабиной, чтоб лило со всех сторон, знаешь, — а он берет меня за плечи и говорит: Филлис, я больше не люблю тебя, я хочу начать новую жизнь, я хочу уйти, я хочу уйти, я хочу уйти! А я говорю: в какой цвет покрасим комнату для гостей?
Кэрол. А он?
Филлис. Он ничего, он стал меня трясти, и через три минуты я догадалась, что он пытается мне что-то сказать.
Кэрол. И что же он сказал?
Филлис. Он сказал: я полюбил другую женщину.
Кэрол, поперхнувшись, кашляет.
Филлис. Прошло? Хочешь, постучу?
Кэрол. Он сказал, кто она?
Филлис. У меня была пациентка — однажды в ресторане подавилась рыбьей костью. Подскочил какой-то тип и стал ей колотить по спине. Это ее сильно возбудило. И с тех пор она как сядет обедать — тут же начинает давиться.
Кэрол. Он сказал, к кому уходит?
Филлис. Что ты так разволновалась?
Кэрол. Вовсе нет… Хотя, кажется, я хлебнула лишнего.
Филлис. Сначала я подумала — к Энн Дрейфус.
Кэрол. Энн Дрейфус? Та дизайнерша?
Филлис. У них общие увлечения: гребля, лес, лыжи…
Кэрол. Да в жизни он не уйдет к Энн Дрейфус.
Филлис. Ты-то откуда знаешь?
Кэрол. Что значит, откуда? Я, как и ты, знаю Сэма.
Филлис. Но не так хорошо, как я.
Кэрол. Я и не говорю. Просто мы столько лет друзья.
Филлис. Сколько?
Кэрол. Пять, почти шесть — да какая разница? Я просто не представляю себе Сэма с Энн Дрейфус. Она вечно ноет, ко всему цепляется, и потом, прямо скажем, у нее вместо задницы сковородка.
Филлис. Потом подумала — может, Нанни? Они работают вместе, она тоже юрист. Теперь стала партнером в их конторе.
Кэрол. Я ее никогда не видела. Какая она?
Филлис. С большой изюминкой. Смазливая, сисястая, похотливая. Нет, вряд ли.
Кэрол. Короче говоря, ты понятия не имеешь, к кому он ушел.
Филлис. Короче говоря, имею. По крайней мере, мне кажется, я догадалась.
Кэрол. Слушай, похоже, я действительно перебрала.
Филлис. Господи, ты совсем белая. То белая, то рвотная.
Кэрол. Совершенно не могу пить. Сразу тошнить начинает.
Филлис. Это от внутренней чистоты.
Кэрол. Меня мутит.
Филлис. Мутит?
Кэрол. Мутит.
Филлис (уходит за лекарством). Может, найду свечи с церукалом. Только не уверена, что есть такого большого размера.
Кэрол (оставшись одна, украдкой поднимает телефонную трубку и набирает номер). Алло? Есть сообщения для Бэ-восемнадцать? Да… Это Ховард… Когда именно? Хорошо. Что-то еще? (Взволнованно, с интересом.) Да? Он не сказал, куда ему можно перезвонить? В какое время? Ясно, ясно. (Вешает трубку.)
Филлис (выходя из двери слева). Я откопала пакет из Блуминдейла. Так что если вдруг блеванешь — чтоб тебе было комфортно. Кому звонила?
Кэрол. Звонила?
Филлис. Ну да, только я вышла, ты так ринулась к аппарату, как будто спешила взять у Клинтона.
Кэрол. Просто проверяю автоответчик. Волнуюсь за Ховарда. У него сегодня трудный день.
Филлис. Вернемся к вопросу о том, к кому именно ушел мой муж.
Кэрол. Может, мне выпить кофе?
Филлис. Так вот, я вычислила. Хочешь знать, кто она?
