Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
Фелисити старалась не допустить, чтобы его слова причинили ей боль. Если она сдастся – если впустит боль в свое сердце, – это разрушит ее. Она стала слишком уязвимой. У нее не было ни сил, ни возможности объянить Видалю, что он не прав, и заставить его выслушать ее. Он и не подумает, потому что не желает знать правду. Видаль хочет обвинить Флис во всех смертных грехах – точно так же, как хотел запретить ей общение с отцом. Он решил для себя раз и навсегда, что Фелисити не из тех людей, которые заслуживают сочувствия и понимания.
– Ты не можешь запретить мне закрутить роман, если я захочу, – заносчиво проговорила девушка.
Не глядя на Флис, Видаль мрачно ответил:
– Рамон женат, у него двое маленьких детей. К сожалению, сейчас в его отношениях с женой наступил сложный период. Все знают, что Рамон – любитель смазливых девушек, и жена вовсе не в восторге от его поведения. Я не хочу наблюдать, как развалится их брак и дети останутся без отца. Клянусь, Флис, я пойду на все, чтобы не допустить этого.
Видаль свернул с главного шоссе на узкую дорогу, в конце которой виднелись апельсиновые и лимонные деревья. Флис разглядела верхний этаж, чердачные окна и красную черепичную крышу. Это позволило ей слегка отвлечься от несправедливых оскорблений Видаля. В машине воцарилась тишина, и сердце Фелисити судорожно билось. Ощущение злости, гнева и унижения не проходило.
Видаль вел машину под естественной аркой из раскинувшихся над дорогой ветвей. Солнечный свет проникал сквозь них, сплетая затейливые узоры на стволах деревьев. И тут Флис увидела дом во всей красе. У нее перехватило дыхание. Девушка буквально влюбилась в него.
Трехэтажный, с белыми стенами дом привел Флис в полный восторг. Ограждение балконов было выполнено из причудливо перевитых решеток. Стены первого этажа почти целиком были закрыты разросшимися бугенвиллеями. Странно, но в архитектуре дома просматривалось что-то от стиля королевы Анны, то есть нечто, хорошо знакомое Флис. Этот дом словно приветствовал ее. Видаль остановил машину перед массивными деревянными дверьми.
– Как красиво! – Слова сами собой вырвались из уст Флис.
– Изначально он был построен для взятой в плен наложницы одного из моих предков, – пояснил Видаль. – Это была англичанка, захваченная во время боя между испанскими и английскими кораблями.
– То есть этот дом был тюрьмой для нее? – Флис не могла скрыть неприязнь.
– Да, если тебе нравится так думать. Но на самом деле они оба стали пленниками, так как любовь лишила их свободы. Мой предок поселил свою любовницу здесь, чтобы защитить ее от людских нападок. Она же, в свою очередь, была верна ему и с мужеством приняла тот факт, что они никогда не смогут пожениться из-за высокого положения, которое он занимал в обществе.
После рассказа Видаля Флис ожидала, что в доме она ощутит грусть и разочарование, но вместо этого, зайдя в прохладный белый вестибюль с мраморным полом, почувствовала, что дом словно замер в ожидании чего-то или кого-то. Может быть, ее отца? Или его наследницы?
Воздух был наполнен свежестью и теплотой. Судя по всему, помещения регулярно проветривали, однако Фелисити почудилось, что она все еще может вдохнуть аромат мужского одеколона. Ее пронзила неожиданная боль от тоски и грусти, вызвав слезы на глазах, хотя Флис искренне считала, что уже выплакала все слезы по своему отцу, которого так никогда и не узнала.
– Мой… мой папа жил здесь один? – спросила она у Видаля.
Честно говоря, ее это не очень интересовало, но надо же как-то нарушить тишину.
– Если не считать Анны, которая работала экономкой. Пойдем, я покажу тебе дом, а когда ты удовлетворишь свое любопытство, отвезу тебя обратно в замок.
Флис заметила, как Видаль еле сдерживает нетерпение, а его неприязнь усиливается.
– Ты не хочешь, чтобы я заходила туда, да? Даже несмотря на то что мой отец умер? – со злостью спросила она.
– Нет, не хочу, – согласился Видаль. – Не хочу и не вижу в этом смысла.
– Точно так же, как ты не видел смысла в нашей с ним переписке. И, кроме того, ты считаешь, что лучше бы я вовсе не рождалась, верно?
Не дождавшись ответа Видаля, – собственно, в этом и так не было смысла, ибо он был известен ей заранее, – Флис отправилась в путешествие по дому.
Конечно, интерьер здесь был намного проще, чем в герцогском замке. Тем не менее Фелисити заметила, что дом обставлен ценным антиквариатом.
– Какая из комнат была для моего отца самой любимой? – спросила девушка, осмотрев просторную гостиную и элегантную столовую, расположенные по обе стороны от вестибюля, а также малую гостиную, множество коридоров, кладовых и маленький кабинет, находящийся в дальнем конце дома.
На мгновение ей показалось, что Видаль не собирается отвечать. Он крепко сжал губы и смотрел в другую сторону, словно желал поскорее от нее избавиться.
Но стоило ей так подумать, как Видаль повернулся к ней и сказал:
– Вот эта. – Он открыл дверь, ведущую в небольшую библиотеку. – Филипп любил читать и увлекался музыкой. Он… – Видаль сделал паузу, посмотрел на книжные шкафы и продолжил: – Он любил проводить здесь вечера, слушая музыку и читая свои любимые книги. Солнце садится с этой стороны дома, и по вечерам в библиотеке очень красиво.
Пока Видаль говорил, в голове Флис возникал образ одинокого тихого человека, который сидел в этой комнате и размышлял, как бы могла сложиться по-другому его жизнь.
– Ты… ты проводил с ним много времени? – Фелисити почувствовала, как от этих слов ей сдавило горло. Она коснулась рукой золотого медальона своей матери, словно черпая в этом силы.
– Филипп был моим дядей. Он занимался садами в нашем имении. – Видаль пожал плечами, что Флис расценила как знак пренебрежения. – Мы отлично ладили.
Видаль отвернулся. Отпустив цепочку, Флис посмотрела на письменный стол, и ее внимание привлекла освещенная солнцем небольшая серебряная рамка для фотографий. Кто запечатлен на снимке, видно не было. Движимая какой-то сторонней силой, Фелисити взяла рамку и повернула ее. У нее замерло сердце при виде мамы, державшей на руках улыбающуюся маленькую Флис.
Дрожащими руками девушка поставила рамку на стол.
У Видаля зазвонил телефон, и пока он отвечал на вызов, девушка еще раз посмотрела на фотографию. Ее мама выглядела такой молодой! Такой гордой за свою малышку! Что подумал отец, когда увидел эту фотографию? Почувствовал ли он раскаяние, или вину, или, быть может, непреодолимое желание, чтобы женщина, которую он любил, и его собственный ребенок были с ним рядом? Теперь Фелисити никогда этого не узнает.
Он держал эту фотографию на столе, а значит, смотрел на нее каждый день. Флис попыталась побороть переполняющую ее грусть. Неужели ее отец надеялся, что они когда-нибудь встретятся? Но ведь он так и не попытался поговорить с дочерью.
Видаль закончил разговор по телефону.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
