Книга Шестерки умирают первыми - Александра Маринина

Близился вечер, а Платонов так и не нашел то, что искал. Онпонимал, что, наверное, его уже объявили в розыск, поэтому пытаться выехать изгорода бесполезно. Да он и не хотел уезжать. Он собирался не просто скрыться, апопытаться разобраться в том, что произошло, а для этого ему нет смысла уезжатьиз Москвы.

Способ был проверенным и никогда его не подводил. ДмитрийПлатонов искал женщину, которая согласилась бы ему помочь. Стереотип действийсложился давно, еще во время обучения в школе милиции, когда их, зеленыхслушаков, натаскивали на умение познакомиться, войти в контакт и вытянутьинформацию из любого встречного. Уже тогда у него лучше всего получался контактс женщинами. Никто, в том числе и он сам, не знал, что было в нем такогоособенного, что заставляло женщин верить ему, но особенное это было, и визбытке. И смотреть он умел ласково, и улыбаться обаятельно, и голос умелделать бархатным-велюровым, и слова этим голосом произносил правильные, нужные,перед которыми устоять невозможно. Другие пытались копировать – ничего невыходило. Вроде повторяют все за ним точь-в-точь, а результата никакого. Видно,что-то еще было такое в Димке Платонове, не осязаемое, не видное, не слышное,но действующее безотказно. Может, та самая пресловутая сексуальность?

Для осуществления задуманного Платонову сейчас нужна былаженщина лет за сорок, одинокая и интеллигентная. Она не должна еще считать себявышедшей в тираж, она должна хотеть нравиться, но не должна быть, во-первых,привлекательной и, во-вторых, имеющей постоянного мужчину. Дмитрий с самогоутра ездил по городу, рассматривал женщин на улицах, в магазинах, втроллейбусах и автобусах, заговаривал, знакомился с ними, но сегодня ему невезло. В былые времена ему удавалось решить свою проблему часа за два-три.Сегодня он потратил уже восемь часов, но так и не нашел то, что ему нужно. Онужасно устал и хотел есть. Ездить по городу было опасно, и напряжение к вечеруначало сказываться болью в сердце и внезапными легкими головокружениями.

Стоя в вагоне метро, он уцепился рукой за поручень иненадолго прикрыл глаза, чтобы хоть немного расслабиться и отдохнуть. Сейчаслюди едут с работы, это его последняя надежда найти приличную одинокую женщину.Позже такие женщины осядут по домам, и в транспорте и на улице можно будетвстретить только тех, кто идет на свидание, ну и, разумеется, тех, кто смужчиной. «Давай же, давай, – мысленно подгонял себя Платонов, –открывай глаза и продолжай работать, нельзя упускать ни минуты. Прошлую ночь тыпровел в одном хитром месте, абсолютно безопасном, но пользоваться которымможно только один раз. Если ты не найдешь женщину, которая тебе нужна, тебенегде будет ночевать и тебя в два счета отловят. Давай же, Митя, включайся, неспи».

Он открыл глаза и принялся медленно разглядывать едущих ввагоне женщин. Не то, не то, опять не то… Он перевел взгляд на следующуюпассажирку, и его окатило горячей волной. Огромные карие глаза смотрели на негов упор. Ему показалось, что взгляд прожигает насквозь.

Женщина была намного моложе, чем он наметил для себя, ейбыло, наверное, около тридцати. И потом, она была красива, вызывающе,ошеломляюще красива. Она смотрела на Платонова и улыбалась ему. Дмитрийзажмурился, надеясь, что виденье исчезнет. Когда он открыл глаза, женщинапо-прежнему стояла к нему лицом и улыбалась. Она держалась за вертикальныйпоручень, и Платонову не было видно, есть ли на ее руке обручальное кольцо.Словно угадав его мысли, незнакомка переменила позу, и теперь Платонов ясновидел ее узкую ладонь с длинными худыми пальцами. Кольца не было.

Слишком молода. Слишком красива. Слишком… Но боже мой, онтак устал.

Поезд замедлил ход перед станцией. Дмитрий быстропротиснулся к женщине и легко коснулся ее плеча.

– Нам выходить, – вполголоса сказал он и едва заметноподтолкнул ее к выходу из вагона. Женщина улыбнулась и безмолвно подчинилась.

На платформе он, не говоря ни слова, взял ее под руку иподвел к скамейке, но садиться не стал, только поставил свой кейс и молчауставился ей в лицо. Потом позволил себе медленно, осторожно измениться, статьулыбающимся.

– Что вы со мной сделали? – тихо спросил он.

В эту секунду загрохотал подходящий к платформе поезд, иПлатонов придвинулся к женщине совсем близко, так близко, что почувствовалзапах ее кожи, пробивающийся сквозь аромат духов.

– Ничего. Я с вами ничего не делала, – ответилаженщина, продолжая прожигать его своими темными глазами.

– Вы – колдунья?

– Нет, я библиотекарь.

– Тогда почему я схожу с ума, когда вы на меня смотрите?

– Я могу спросить вас о том же самом. Почему я послушалась,когда вы сказали, что нам выходить? Мне выходить через три остановки, а вовсене здесь. Может быть, дело не во мне, а в вас?

– Вы торопитесь? – спросил Платонов, еще не смеяповерить в удачу.