Книга Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер! - Алексей Молокин

Карапет обнаружился на первом этаже, возле камина. Точнее, то, что совсем недавно было Карапетом. Только верить, что это когда-то было человеком, пусть и не самым праведным, как-то не получалось. Не осталось в этой дряни ничего человеческого. Потому что больше всего «это» было похоже на муляж, в крайнем случае на труп, выдержанный в формалине или в чем там их выдерживают, чтобы подольше сохранялись. Казалось, что человеком «это» не было никогда. И не потому что Карапета разрубили от плеча до паха, не потому что вместо крови натекло на выскобленный добела нелакированный дощатый пол какой-то темной слизи вроде дегтя, и то немного. Нет, не потому. Просто такое не могло быть живым и разумным. Мертвый Карапет напоминал разрубленное наискось гигантское жирное насекомое, внешне очень отдаленно схожее с человеком. Но Берет почему-то совершенно точно знал, что нашел именно Карапета, а не кого-то еще. А ведь всего пару дней тому назад «это» со вкусом жрало, пило и азартно лапало девок, и пусть оно вело себя нецивилизованно и даже по-хамски с точки зрения воспитанных людей, но тем не менее вполне по-человечески. Да и хрен бы с ним, с политесом-то! Совсем недавно, с полчаса назад, Берет разговаривал с этим существом, относился к нему как к человеку, пускай и не самому лучшему и разумному, но все-таки. Хотя… Что-то странное последнее время в Карапете проскальзывало… Да, безусловно, было. Не то чтобы зомбячье, уж зомби-то Берет сразу бы учуял, а что-то другое, чему названия в словаре бывшего сталкера покамест не было. Да и не в названии дело! И на зомби даже мертвый Карапет похож не был, а то Берет мертвых зомби не видывал! Мертвые зомби – они почти как люди, по сути дела, мертвый зомби – это всего-навсего окончательно убитый человек. А тут было что-то совершенно иное, чуждое человеческому. И вряд ли «это» смогло прохрипеть перед смертью вечное бандюковское «пацаны»…

Похоже, сталкер, засевший в бревенчатом коттедже, был и впрямь матерым зверем. Зверем, существом, мутантом, но не человеком. Нелюдь убил нелюдя. И, как нелюдь, тоже не имел права жить среди людей.

Берет, не выходя из стеллса, напрягся и вытолкнул из себя сначала волну «пси» и сразу же вслед за ней «гравии». Пси-волна получилась что надо, а вот грави-волна вышла слабенькой, силенок недостало на две волны подряд, но бревенчатый коттедж крякнул половицами, болезненно громыхнул венцами сруба, хрустко посыпался стеклами и вроде бы даже слегка осел на сторону. Где-то коротко и дико мявкнул придавленный кошак – и затих. Две волны, пусть и не самые мощные, – этого должно было хватить. И людям, чтобы лопнули кровеносные сосуды и межклеточные мембраны, и зомби, чтобы вырвались ослабленные суставы из суставных сумок, и прочим, не имеющим внятного статуса существам, порождениям Зоны, засевшим там, на втором этаже. Вот только насчет прочих, к сожалению, полной уверенности не было, ну да тут ничего не поделаешь. И сталкер стал подниматься по винтовой лестнице вверх. Туда, где его ждали.

…А началось совсем недавно.

Несколько часов назад сталкера вызвонил Карапет.

– Слышь, сталкерюга, – гнусаво проквакала трубка, – помощь нужна, только не по телефону, я заеду через полчасика, лады?

Берет покосился на Рыжую Ведьму Светлану. Ох, не надо бы ее видеть Карапету, совсем не надо!

– Ко мне нельзя, – решительно сказал он в трубку, – ко мне родственники приехали из провинции.

– Из Припяти, что ли? – насмешливо булькнул Карапет. – Или с Кордона? А может, просто видеть меня не хочешь? А ведь все равно придется, так что потерпи маленько. Да ладно, хрен с тобой, сталкер, мне по уху, кто там у тебя. Слышь, давай стакнемся за кольцевой, сам почуешь где… Ты ведь умеешь чуять, я же знаю… В общем, мы теперь с тобой на одном поле гадим, понял меня? У меня сегодня первый выход, премьера, можно сказать, а я чего-то стремаюсь… В общем, чтобы экипировался по полной, спецуха там, ящик с инструментом, понял? Подстрахуешь. Давай, братан, жду!

И оборвал связь.

Ехать Берету не хотелось. Были другие дела, надо было решить, что делать с контрабандисткой, временно поселившейся в сталкерской квартире. Сначала Берет хотел посоветоваться с Кощеем, но потом решил подождать, почему-то в последнее время он перестал доверять Кощею.

И Карапету помогать не хотелось, вообще Берет подумывал о том, как бы похерить это странное приятельство с бандюком, тем более что теперь в его квартире жила Рыжая Светка. И знать о ней Карапету, да и Кощею тоже, до времени не следовало. А там – там видно будет, хотя знакомить Светку с Карапетом сталкер не собирался ни в коем разе. А с Кощеем… С Кощеем, наверное, все-таки придется. Но об этом лучше сейчас не думать.

Но чувство стаи, крепко засевшее в нем, заставляло ехать, требовало поступать именно так, а не иначе. Пусть даже в нынешней его стае бегали такие шавки, как Карапет, все равно – это была своя стая. Так уж вышло, не было другой.

Сталкер быстро собрался, проверил оружие, прихватив на всякий случай помимо дробовика «Грозу» с подствольником, завел новенькую «Витару» и поехал. Шел второй час ночи, улицы Москвы уже опустели, так что до кольцевой сталкер добрался быстро. С некоторого времени Берет заметил, что каждый человек, с которым он хоть раз встречался, оставляет в его сознании нечто вроде метки. И еще к этому человеку автоматически словно бы цеплялся маячок, видимый только им, Беретом. Исключением был разве что Кощей, который никаких меток не оставлял, и никакие маячки к нему тоже не липли. Как и полагается нечисти высшего разбора, Александр Борисович появлялся неведомо откуда и пропадал неведомо куда. Что ж, на то он и Кощей. Пусть не из «самых-самых», как сказал тот же Карапет, но все-таки… А вот метка самого Карапета сияла отчетливо, хотя и мутновато, заметным человеком был Карапет, а вот нечистью – так себе. Сталкер привычным усилием вызвал в памяти карту области. Получалось, что Карапет сейчас находился на шоссе Москва – Нижний Новгород где-то за Балашихой и двигался в сторону Владимира. Потом Карапет остановился.

Ждет, понял сталкер.

…Джип Карапета приткнулся возле придорожной кафешки, едальни, как называли эти заведения шоферы-дальнобойщики. Хозяин китайского жестяного монстра сидел на крыльце, растопырившись, словно жаба, и время от времени прихлебывал какое-то алкогольное пойло из уже наполовину пустой бутылки. По шоссе, с шумом разрывая прохладный ночной воздух, проносились грузные фуры, шустро простреливали редкие легковушки, и дела до одинокого пьяницы, баюкающего бутылку на ярко высвеченном пятачке возле входа в третьеразрядную едальню, не было никому.