— И?
— Ну, с помощью железной дороги можно было инсценировать преступление. Отец Полли мог отвезти ее на Стрибблинг-роуд…
— Мы все еще это обсуждаем? — вздохнул Дэннис.
— …и посадить на поезд.
— На дворе давно двадцать первый век, мисс Дэвис. В тех местах, откуда вы родом, люди все еще запрыгивают на ходу в товарные вагоны?
Когда девушка притихла, заговорила Мэри. Но едва она открыла рот, как Дэннис произнес:
— Я хотел бы вернуться к подсказке «место».
— Продолжайте, — сказал Уильямс.
— Полли и Свина что-то связывает, — предположил Дэннис.
— Любопытно, не правда ли? — заметил профессор удивленно. — Этот парень старше Полли лет на пятнадцать. Он явно — явно! — не в ее весовой категории. Она привлекательна, а он… нет.
Несколько человек засмеялись. Уильямс крутился на кресле туда-сюда, не отрывая ног от стола.
— Полли воспитывалась в семье, а Свин рос на улице. Крутой парень. Но девушка в нем что-то разглядела. Что именно?
— Он заботится о ней, — вставила студентка с заднего ряда. — Он ей совсем как отец.
— Отец, — повторил Уильямс. — Продолжайте.
— Полли привязалась к Свину, потому что у нее не заладились отношения с собственным отцом?
— С человеком, который ждал ее до глубокой ночи в день, когда ее видели последний раз? — спросил Уильямс. — Попытайтесь еще.
— Свин защищает девушку, — подхватил эстафету Дэннис. — Майк бьет Полли, оскорбляет и почти все время обижает. А Свин тут как тут, нянчится с ней, залечивает ее раны и разбитое сердце.
— Тоже мне, благодетель, — сказал Брайан. Опустив голову, он смотрел на Уильямса исподлобья.
— Итак, они трахались, — подытожил профессор. От этой фразы всех передернуло. Несколько студентов нервно захихикали. Очевидно, Уильямс не придавал особого значения той неестественности, тому волнению, которое возникает, когда лектор говорит на языке, совершенно не свойственном преподавателям. — У них была любовная связь. Что это меняет?
— Свин влюбился в нее, — вновь сказала девушка с последнего ряда.
— И?
— И он пригрозил убить Майка, если тот еще хоть раз тронет Полли. Свидетели видели, как они спорили у бассейна.
— Может быть, Полли просто подчинялась Свину, — сказал Уильямс.
— Что вы имеете в виду? — спросил Дэннис.
— А вот что. Возможно, он давил на Полли авторитетом. Может, Свин демонстрировал свое превосходство во всем: в манере одеваться, в речи. Вероятно, Полли стала страшно сопротивляться ему.
— Может быть, — сказала Мэри, — он заронил в ее душе семена покорности?
— Весьма любопытное предположение, мисс Батлер. Совсем как у Милгрэма.
— У кого? — спросил кто-то.
— Стэнли Милгрэма. Вы разве не видели скульптуру во дворе библиотеки Ормана? Она посвящена Милгрэму. Ученый приезжал сюда в семидесятых в гости к ректору. В семьдесят шестом Милгрэм читал лекции в этой самой аудитории. Вы ходите мимо статуи и ни разу даже не обратили внимания на надпись? И почему у студентов такой узкий кругозор?
— А тут разве есть библиотека? — пошутил какой-то студент на заднем ряду.
Все засмеялись, но Уильямс, усмехнувшись, только покачал головой.
— В шестидесятых годах Милгрэм проводил бихевиористские эксперименты в Йельском университете, — продолжил профессор. — Он обнаружил, что люди с готовностью соглашаются на все, если им приказывает некий авторитет. Вероятно, Свин стал для Полли именно таким авторитетом.
— Я не верю, — отозвался Дэннис.
— Давайте проверим, — предложил Уильямс. — Если бы вам сказали, что вы получите высший балл по данному предмету лишь в том случае, если, скажем, станете на голову вон там в углу. Вы бы согласились на таких условиях?
— Нет, — ответил Дэннис. Мэри заметила, как он побледнел, — она знала, что он солгал.
— Что ж, — продолжал Уильямс. — А если бы прямо сейчас сюда вошел человек, обладающий непререкаемым авторитетом, например, ректор Орман, и сказал бы, что вас исключат, если вы не дернете за волосы мисс Батлер?
— Но это же не мои волосы, — отозвался Дэннис.
— Вот именно! — рассмеялся профессор. — Милгрэм доказал, что мы готовы зайти довольно далеко, причиняя вред другим, если нам приказал некто влиятельный. В конце концов, ректору ведь виднее, верно? Ему лучше знать. Он ведь авторитетный человек, не так ли? Он образован, и уровень знаний наделяет его властью.
— Фашисты, — сказал Брайан.
— Верно, — подтвердил Уильямс. — Милгрэм указывал, что под давлением авторитета стирается даже грань между добром и злом. Мы доверяем авторитету больше, чем собственным инстинктам.
Профессор замолчал. Он успокоился, глубоко вдохнул и продолжил:
— Итак, у нас есть двое людей, которые угрожали убить Майка: отец Полли и этот тип, Свин. Похоже, окружающие не очень любят Майка. А это говорит о том, что?..
— Полли симпатичная, — сказала Мэри.
— Ну еще бы. Она ведь героиня нашей истории и к тому же надеется, что вы ее найдете. Кое-кто из вас уже бредит Полли.
Мэри отвела взгляд. Она хотела знать, что ему рассказал Трой.
— Некоторые из вас думают об этом преступлении даже в тот момент, когда следовало бы готовиться к другим предметам. Я знаю, каково это. То, что вы ощущаете, это интуитивное желание глубоко проникнуться, спасти. Как биологический вид только мы наделены таким свойством. Конечно, самка шимпанзе спасет своего детеныша, но лишь в том случае, если опасность угрожает ему здесь и сейчас. В нашем случае опасность абстрактна. Вам неизвестно, в чем она заключается. Она всего лишь плод моего воображения. Я сказал, что Полли погибнет, и вы мне поверили — чисто метафорически, конечно. И все вы следовали за моим рассказом до тех пор, пока судьба Полли не стала для вас чем-то важным, а для некоторых — даже необходимым.
— А мне плевать, — раздался голос Брайана.
— Неужели, мистер Хаус? И почему же?
— Потому что в конце концов все узнают, в чем там дело. Кто-нибудь вычислит ответ и расскажет остальным по телефону, и в итоге мы все узнаем.
— А если никто не вычислит? — спросил Уильямс, и в аудитории воцарилась тишина.
— Зачем вы послали мне фото моей подруги? — сказала Мэри, резко нарушив всеобщее молчание. Она не стала упоминать про звонок из службы безопасности; она пока не знала наверняка, что́ все это значит. Мэри смолчала о том, что вычислила, откуда диван на снимке: он стоял в подвале дома, где проживало братство «Сигма-Ню». Мэри дозвонилась Саммер, и та сказала, что ни разу не была в доме братства.
— Обратите внимание, — произнес профессор, улыбаясь и поворачиваясь в кресле обратно к столу, — кажется, мисс Батлер полагает, что данный курс создан исключительно для нее. Она единственный студент здесь. Кстати, я получил вашу записку.
