— Эй! — произнес кто-то у Брайана за спиной. Позади стояла та девушка — Тэнни, Бонни или как там ее. У нее было не слишком привлекательное лицо, но довольно заманчивое тело, и шла она прямо к нему. Девушка казалась какой-то странной. Ее речь, походка, жесты — все выглядело несколько наигранным. Но время было позднее, и на ближайшее будущее других кандидатур Брайан не видел.
Они вошли в комнату, где физически ощутимо пульсировала музыка, и стали танцевать. По какой-то причине девушка прятала лицо. Из страха? Брайан попытался разглядеть ее, но несколько порций «мохито» застилали глаза пеленой. Песня иссякла, и за ней началась другая: медленная баллада с жесткими риффами стил-гитары и поэтическим текстом. Девушка наклонилась к Брайану, и он ощутил ее горячее дыхание у себя на груди. Она что-то сказала — точнее, промямлила, — но из-за колышущейся музыки Брайан ничего не расслышал.
Они снова оказались снаружи. На балконе.
— Давай, кайфани, — вымолвил кто-то, протягивая Брайану некий предмет. Кислоту. Он уже пробовал однажды, всего один раз. Брайан положил марку на язык и закрыл глаза.
Они вновь были в комнате — сидели на замызганном диване, который вонял так, будто его вытащили из костра. На полу, скрестив ноги, сидели две девушки и целовались. Все члены «Дека» сняли футболки и рисовали на груди символы братства. От жары краска облупливалась и хлопьями сыпалась на пол.
Они очутились во дворе. Ребята из «Дека» бегали обнаженные по лужайке. Кто-то пускал фейерверки. В воздухе мелькали похожие на бутылки ракеты. Скоро семестр закончится, и Брайану придется ехать домой. Сама мысль угнетала его. Домой. Он боялся туда возвращаться: опять поездка в Нью-Йорк, расспросы матери о его успехах в учебе; отец, пьющий пиво в арендованных им пафосных апартаментах, и витающий над всеми дух Марка. Тоскливое понимание того, что теперь ничего не исправишь.
— Что случилось? — спросила девушка. Тэнни или Бонни. Расслышать ее было неимоверно трудно. Так же как и понять. Или даже увидеть. Брайан покачал головой, сказав, чтобы она не беспокоилась.
Они снова оказались на балконе. Воздух стал каким-то странным, пахло паленым. Кругом ни души. Очертания мира гнулись и извивались. Девушка все еще держала его за руку и все так же прятала лицо.
— Что ты творишь со своим лицом? — спросил Брайан.
— Я берегу себя для тебя, — ответила она. Или что-то в этом роде. Брайан не был уверен. Перила балкона помогали ему оставаться в вертикальном положении. По двору дома «Дека» метались искры. Обнаженные искры. Маленькие пятнышки человеческих тел. Крохотные человечки. Целая толпа. Они никак не останавливались. Бегали наперегонки, неистово мчались к какой-то финишной черте, сражаясь за некий приз.
Позже они очутились в мастерской. На полу, около стеклодувных печей. На бетонный пол кто-то постелил покрывало. Брайан лежал на спине, а девушка сидела на коленях рядом с ним. На ней были только трусики и бюстгальтер. Она снова проделывала старый трюк, прижимая подбородок к плечу. Часть ее лица оставалась скрыта.
— Вот так, — сказал Брайан, пытаясь коснуться его и повернуть к себе. Но девушка сопротивлялась. Черные волосы спадали ей на один глаз, а второй пристально смотрел на Брайана.
— Ты кто? — спросил он.
— Полли.
— Ты че мелешь?
— Меня зовут Полли, — ответила девушка. И вдруг рассмеялась. Раздалось ужасное, безумное, похожее на хрип хихиканье. В здании был кто-то еще и разжигал печь: рев пламени разносился эхом среди широких стен.
— Я уже дважды повторила.
«Чего бы эта сучка ни захотела, — подумал Брайан, — я ей подыграю».
— Как Майк? — спросил он.
— Майк? — отозвалась девушка. — Черт с ним. Когда же вы наконец забудете о нем? Я порвала с ним. Я всем говорила, что люблю Майка, но он какой-то… испорченный. И всегда таким был. Сам знаешь, какой он. Этот Майк.
Брайан позволил ее словам раствориться в пустоте. Время от времени он терял сознание, все чаще проваливаясь в небольшие ярко-черные ямы. Сейчас в окна проникал дневной свет, и Брайан захотел узнать, который час.
— Где ты? — спросил он девушку. Ее подбородок все так же упирался в плечо, один глаз продолжал смотреть на Брайана.
— Ты о чем?
— О том, где ты, сучка, находишься. Где ты? Мы все пытаемся тебя найти.
— Брайан, это какое-то безумие. Я не знаю… я не…
— Хватит меня дурить. Это он подослал тебя, да? Уильямс. Потому ты и прячешься, боишься показать лицо.
Брайан сел и принялся натягивать футболку. Затем встал, чтобы оказаться прямо над девушкой. Она осталась сидеть на коленях, и был в ее позе некий протест, который привел Брайана в ярость.
— На ноги, мразь! — закричал он. — Встать! Шлюха. Второсортная шлюха. Ах ты…
За ними кто-то наблюдал. Какой-то парень стоял за второй печью с кружкой дымящегося кофе в руке и смотрел прямо на Брайана. Его присутствие развеяло транс. Брайан очнулся, и его дух спланировал между потолочных балок, сквозь дым и стеклянную пыль прямо на пол. От такого у Брайана подогнулись колени.
— Да пошли вы все! — пробурчал он наконец.
И вышел наружу, оставив девушку позади.
Осталось четыре недели…
12
— Итак, — начал Уильямс.
Сегодня он сидел перед аудиторией на крутящемся стуле. Профессор спустился с подиума и задрал ноги на первую парту. Он извинился за свое отсутствие на прошлой неделе, сказав, что его сын подхватил грипп и его пришлось вести к педиатру. Маленький сын, подумала Мэри. Но ни единой фотографии в кабинете.
— Есть какие-нибудь теории?
— Прозвище Свин, — сказал Дэннис Флаэрти.
— Так? — отозвался Уильямс.
— Вы знакомы с кем-либо, кого так называют?
— В Дилейне есть один человек с таким прозвищем. Бывший полицейский. Сейчас он работает ночным сторожем на пристани для яхт. Он помог мне… разработать несколько подсказок, и я не остался в долгу.
— А-а, — тихо произнес Дэннис.
Мэри посмотрела на него вдоль ряда. Ей показалось, что Дэннис изменился и выглядит каким-то уставшим. Он поймал взгляд Мэри и выдержал его, пытаясь что-то сообщить девушке, но затем резко отвернулся к своему блокноту, который раскачивал на портфеле.
— Еще что-нибудь? — осведомился профессор.
— На фото, где изображен «цивик» Полли, — сказала студентка, сидевшая позади Мэри, которая вдруг почувствовала, что залилась краской. Она даже не рассмотрела этот снимок как следует, потому что слишком увлеклась другим. Была ли на той фотографии какая-нибудь подсказка, нечто необходимое?
— И что же там?
— Справа в углу видна железная дорога, — продолжила студентка.
