(бисквитный торт), канноли (трубочки с кремом), даже холодные десерты – джелато, гранита и сорбет – тоже арабские заимствования.
В конце концов норманны превратили Сицилию в самое молодое королевство Европы. Сын и наследник Рожера, Рожер II, объединил остров с материковыми владениями норманнов в Калабрии и Апулии и на Рождество 1130 г. стал королем Сицилии. При Рожере II, который благодаря своим учителям-мусульманам свободно говорил по-арабски, пришельцы с севера стали частью выдающейся самобытной культуры на территории, населенной множеством арабов и греков. Период его правления можно назвать миксом западных, византийских и арабских традиций, олицетворением которых стали кафедральный собор Чефалу и Палатинская капелла Королевского дворца в Палермо. Оба строения могут похвастаться византийской мозаикой – в соборе ее площадь занимает порядка 650 кв. м, также там имеются переплетающиеся стрельчатые арки, похожие на те, что с Х в. украшают Соборную мечеть Кордовы. Капелла демонстрирует еще более выраженные исламские мотивы, начиная с сотовых сводов (их еще называют мукарны) в нефе, напоминающих архитектурные детали арабских мечетей и мавзолеев, и заканчивая арабской вязью на потолке. Такую же надпись можно рассмотреть на расшитой шелком мантии Рожера II начала 1130-х гг. (сейчас находится в венской Императорской сокровищнице). Вышитый затейливым куфическим письмом текст восхваляет королевскую мастерскую за «трудолюбие и совершенство», а самого Рожера – за «щедрость и величие». Еще превозносятся «счастливые дни и ночи без перерывов и перемен» в королевстве Сицилия. Многому предстоит измениться на этом острове в грядущих столетиях, но на короткий период норманны, потомки скандинавских налетчиков с топорами наголо, сделались под теплым средиземноморским солнцем самым толерантным и цивилизованным народом Европы.
6
«Все города Италии»: Средние века
Примерно в 1165 г. один еврейский путешественник из Испании, Вениамин Тудельский, по пути в Святую землю прибыл в портовый город Пиза[29]. Увиденное произвело на него должное впечатление. «Пиза – очень большой город, в нем насчитывается до 10 000 башен, построенных над домами, и жители пользуются ими в случае междоусобной войны», – записал он. «Пизанцы отличаются храбростию, не имеют царя или князя, а управляются избранными из среды себя сенаторами» [30] [1].
Будучи густонаселенным, преуспевающим, самоуправляемым урбанистическим центром, Пиза разительно отличалась от традиционных итальянских городов прошлого. Более того, она вовсе не была исключением: к 1200 г. минимум 200, а может, и все 300 городов Центральной и Северной Италии управлялись не «царем или князем», а коллегиальным органом, который выбирали сами жители [2]. Такая форма самоуправления будет иметь далеко идущие последствия, одним из которых окажется появление свободного, живого городского общества – и на его почве сможет расцвести итальянское Возрождение.
Италия как минимум со времен этрусков была страной городов. Большинство их пережили крах Западной империи в более или менее неизменном виде, и полуостров остался самым урбанизированным регионом Западной Европы. Однако между V и X вв. жизнь практически ушла из городов. Население Рима сократилось с миллиона во II в. до примерно 50 000 в VI в. [3] и продолжало уменьшаться. Дома скромнели и ветшали, и строились теперь все больше из дерева, а не камня. Римскими термами никто уже не пользовался, и они пришли в упадок: проблема с водоснабжением стояла очень остро с тех пор, как в 537 г. остготы повредили акведуки, питавшие банные комплексы. Так что у историка XIX в. были все основания назвать Средневековье «тысячелетием без бань» [4].
Сельская местность за городскими стенами тоже изменилась со времен Августа или Траяна. Из-за угрозы варварских нашествий жители незащищенных селений, а также прибрежных и равнинных деревень уходили из своих домов в более безопасные и обороноспособные места. Они селились в хорошо укрепленных центрах – таких как городки или замки на вершинах холмов – или вокруг них. Историки называют этот процесс incastellamento (буквально – «озамкование», или бурный рост строительства мощных фортификационно-жилых сооружений на возвышенностях) [5]. Это движение началось спонтанно в VI–VII вв. – во времена, что неудивительно, беспощадного лангобардского завоевания. Позже местные аристократы начали приглашать беженцев жить по соседству или даже внутри своих крепостей, таким образом приобретая все больше контроля над населением.
В результате вторжений варваров и крушения всякой сильной централизованной власти между жившим в замках нобилитетом и его вассалами формируются отношения взаимного доверия и поддержки. Вассалы (от лат. vassus, «слуга») несут воинскую службу и оказывают своему сеньору разного рода услуги – убирают в замке, трудятся в полях. Взамен они получают защиту и иногда надел земли, или феод (предположительно, от fehu, «скот»). Данная система клятв, взаимозависимости и сложных землевладельческих схем позже будет называться феодализмом и станет синонимом экономически и социально отсталого Средневековья.
К началу нового тысячелетия эти феодальные связи начинают слабеть. Землевладельцы обретают все больше полномочий – сами взимают налоги, вершат правосудие и пользуются ничем не ограниченной властью, что ведет к злоупотреблениям и периодически к протестам и восстаниям. При этом в сельской местности с окончанием варварских набегов жизнь налаживается. Новые орудия труда, в особенности тяжелый плуг – который рыхлит почву гораздо эффективнее, чем допотопное рало – делают сельскохозяйственные работы более продуктивными. Как и трехпольный севооборот, благодаря которому урожайность увеличивается на 30–50 % [6]. С помощью дренажных систем и дамб активно используются болота. Роются ирригационные каналы, на холмах устраиваются террасы, территория очищается от лесов – а значит, вполне реально прокормить растущее население. Количество городских жителей увеличивается, потому что крестьяне, освобожденные от вассальных пут, устремляются туда, где зарождается совершенно другая, динамичная политико-экономическая жизнь.
Города начали бурно развиваться благодаря отсутствию сильной централизованной власти. Священные Римские императоры не особо интересовались Апеннинским полуостровом, фактически передав все административные права епископам, которые были имперскими ставленниками, обычно германских кровей, получившими дворцы, обширные земли, широкие светские полномочия и дворянские титулы – то есть, по сути, мало отличались от прочих феодальных князьков, разве что обладали еще и церковной властью. И стремительно теряли популярность из-за введения фискальных мер, вроде таможенных и дорожных сборов. В 1031 г. в Кремоне жители взбунтовались против епископа по имени Убальд, выгнали его из города и разнесли епископский дворец. Подобные восстания против имперских наместников в 1037 г. вспыхнули в Милане и Парме.
Парма, которую в Древнем Риме называли «Золотым городом», теперь процветала за счет торговли шерстью. На таком же подъеме на рубеже тысячелетий была экономика многих итальянских городов. Генуя, Пиза, Венеция, Бари и Амальфи – чтобы охватить все побережья – превратились в преуспевающие порты и центры торговли. Амальфи обрел независимость от лангобардов в IX в. и в X–XI вв. стал могущественной морской республикой. Мастерство местных моряков во многом связано с усовершенствованным амальфитанцами
