и он случайно коснулся горящей спичкой выходного отверстия. Толик вскрикнул, пукнул — и спичка погасла. В кромешной тьме мы долго не могли прийти в себя от незабываемой, неописуемой картины и смеялись так, что переполошили весь лагерь и наших вожатых. Только Толику было не до смеха. Он говорил, что так не договаривались, и требовал продолжения эксперимента. Но потом согласились на ничью. Мы проветрили палатку и долго еще не могли уснуть.
В конце смены, когда большинство детей забрали и разъехались наши вожатые, мы были предоставлены сами себе. Я изготовил бомбу. В прочную бутылку из-под шампанского налил немного воды. Сверху набросал маленьких палочек, потом бумагу и на образовавшийся сухой поплавок сверху набросал карбид. Забил хорошую пробку, привязал к горлышку веревку с камнем. С этой бомбой мы выдвинулись к маточнику. Погода была плохая, капал слабый дождик, лагерная смена закончилась, и встретить сторожа было маловероятным событием. Я опустил аккуратно бомбу в воду маточника. Бутылка, удерживаемая за горлышко грузом, должна была развернуться дном вверх, вода должна была перетечь к карбиду и вступить с ним в реакцию. Образовавшиеся газы должны будут взорвать бутылку и оглушить рыбу. Я лег на перемычке, опасаясь возможных осколков, а ребята стали метрах в двадцати от меня. Вдруг раздался один бульк, потом второй, а потом смех зрителей. Оказалось, что бутылка, как ракета, вылетела из воды метров на пять и опять упала в маточник, пустая и невредимая. Потом всплыли муть со дна, белые отходы от реакции карбида и несколько жаб, белыми животами кверху, но ни одной рыбы. Так с позором закончилось мое увлечение рыбалкой.
Но наши приключения в тот день на этом не закончились. Горечь неудачной рыбалки мы решили заесть медом с пасеки, которая была рядом с лагерем. Я надел шляпу Толика с широкими полями, накинул на нее марлю и стал похож на профессионального пасечника. В мою задачу входило вскрыть улей, достать соты с медом и угостить нашу троицу. Дело в том, что шел мелкий дождь, и мы были уверены, что в такую погоду пчелы не летают. Я подошел к улью, сбил его крышку и отскочил в сторону. Думал, что сейчас выползут пчелы, узнают во мне пасечника, и не будут возражать против кражи у них меда. Я вытащил одну рамку с сотами, где был мед, и сидело несколько пчел, с которыми можно было договориться. Показал рамку ребятам, и они из посадки кинулись ко мне за сладкой мечтой. Но тут в образовавшемся отверстии улья показалась одна пчела, потом вторая, а за ними, не смотря на дождь, вылетел весь рой посмотреть на грабителей и любителей сладкой жизни. Я бросил все и бежал, как ужаленный, аж до самых озер, и думал уже прыгнуть в воду, чтобы избавиться от жужжащих, назойливых преследователей. Потом мы собрались вместе, чтобы подвести итоги проделанной дневной работы и обменяться впечатлениями. Так как толстый Толик бежал медленнее всех, пчелы уделили ему больше внимания. Его лицо прямо на наших глазах расширялось, глаза превращались в узкие щелки. Его даже не узнали родители, когда приехали за ним. Так он хорошо отдохнул и оздоровился за последний день в лагере. У меня хоть лицо не пострадало. Я понял, что бывают неправильные пчелы, что пасечник — не мое призвание, что стремление к сладкой жизни может плохо закончиться.
Работа
Еще одним источником доходов у меня была работа. После 6 класса, когда мне было 13 лет, у нас на улице прошел слух, что можно наняться на сбор клубники на опытное поле, что было за городом. На сборе клубники мы готовы были работать только за еду. Это оказалось правдой, и нас четверых приняли на работу. На опытном поле оказалось много детей из города и близлежащих сел, наверное, человек 30, как большой класс. Они были такого же возраста или на несколько лет старше. Утром женщина-бригадир показывала каждому его ряд, называла сорт клубники. Мы получали лукошки, куда можно было собрать до 5 кг ягод. Когда мы сдавали полные лукошки на склад, то называли сорт клубники и свою фамилию. Лукошки взвешивали и записывали результат в журнал. Нам надо было собрать в день 50 кг, но никто из городских детей не мог выполнить эту норму, а сельские дети эту норму выполняли. Тогда мы, городские, ощутили свою неполноценность. Первые дни мы объедались клубникой без разбора и до поноса. Потом разобрались, где что растет. Помню сорт «Кальвер». Это темный и крупный сорт клубники, размером с детский кулак. Из-за своего веса плод всегда был весь в земле, и нам везло, если он попадал на какой-нибудь листочек и оставался чистым. Был сорт «Юбилейный». Он был похож на землянику: мелкий, но очень сладкий и ароматный.
Всех нас охранял сторож с одноствольным ружьем. После работы он иногда устраивал засаду в посадке, через которую городские дети возвращались домой. По команде «Руки вверх» он отбирал у них клубнику и топтал ее ногами. Когда мы хотели принести клубнику домой, что часто делали, нам приходилось обходить посадку и тратить на это дополнительно 15 минут. Мы проработали там около двух недель, весь клубничный сезон, наелись клубники на много лет до оскомины. За это время я заработал порядка 9 рублей и отдал матери. За 6 рублей мне купили две рубахи и оставили 3 рубля на мои расходы.
После 8 класса, в 15 лет, я устроился на лето на плодоконсервный завод. Нас, подростков, оформилось там человек шесть, и все они были на год или два старше меня. Мы были разнорабочими на летний сезон. Нам приходилось выгружать банки для консервации, разгружать машины с фруктами и овощами, катать бочки с фруктовыми концентратами, засаливать помидоры и огурцы. Над нами был бригадир, который распределял нас на работы, гонял и ругал нас. Он же и закрывал нам наряды. Чем мне запомнилось это время? Во-первых: лучше не знать, как готовятся пищевые продукты. Например, фруктовый концентрат готовился следующим образом. В бункер мы засыпали ящики яблок, из которых для еды можно было выбрать одно или два: они все были грязные, гнилые, червивые и зеленые. Дальше яблоки поступали на транспортер-сито, а снизу подавался перегретый пар. От этого вся мякоть моментально превращалась в пюре, проходила через сито и дальше попадала в бочки. А все, что оставалось от яблок, с транспортера попадало в бункер с отходами. Так же готовилось томатное пюре. Но тут ящики иногда были
