и более щадящим графиком. Но она не даст никому указывать себе – столько сил вложила, чтобы подняться, и, хотя ее нынешнее положение было далеко от идеала, она все еще видела разницу, и если это будет означать одиночество и неоплачиваемые сверхурочные – что ж, так тому и быть.
Коулсон обещал прислать ей по электронной почте всю обнаруженную информацию, и она направилась обратно в Уэстон. Она совершенно правильно перевела смерти Виктории и Клэр в разряд подозрительных, но правота отнюдь не приносила ей покоя. Проще всего было предположить, что они нашли друг друга на каком-то форуме для самоубийц. Луиза видела такие группы, иногда вполне открытые, когда работала в Клифтоне. Сначала они казались ей странными, такие непонятные темные места, где люди обсуждают, как бы покончить с жизнью. Но чем дольше она листала обсуждения, тем более банальными они казались. Просто обычные люди, переживающие ненормальный период своей жизни. В таких сообществах порицалась критика, напротив, почти всегда оказывалась моральная поддержка. Никто никого не побуждал расстаться с жизнью, и неизменно присутствовали ссылки на ресурсы, где можно было проконсультироваться и получить помощь. Луиза думала, что подобные ресурсы спасали каждый год не одну сотню жизней.
Теперь, узнав об одинаковых программах в обоих ноутбуках, она была убеждена, что в ближайшие недели станет ясно, что же связывало двух женщин. Ужасно, что они в конце концов приняли такое решение, но немного утешало, что до этого они могли хотя бы обсудить друг с другом свой выбор.
Пока что Луизу больше всего интересовало, общались ли они с единомышленниками. Мысль о дальнейших самоубийствах не давала покоя, и Луиза мысленно вернулась к ситуации с Эмили.
Рациональная часть ума говорила ей, что она неизбежно будет сравнивать детство погибших и то, что сейчас происходит с Эмили, но ей было неприятно, как переплелись ее частная жизнь и работа. Выражение лица Эмили, когда девочка спросила, любит ли она еще Пола, не давала покоя и влияла на то, с какой позиции она рассматривала дело. Мозг словно вышел из-под контроля, и мысль о том, как повзрослевшая Эмили может подписаться на сайт для самоубийц и поделиться своим отчаянием с незнакомцами в Сети, не оставляла ее всю дорогу.
Жара обессилила ее, и Луиза обрадовалась, что не встретила мистера Торнтона, когда подъехала к дому, – на сегодня с нее точно хватит светских бесед. Она налила себе воды и села в гостиной бунгало, глядя на крошечный садик. Со стороны других домиков не доносилось ни звука. Это был настоящий квартал пенсионеров – во всем, кроме названия. Луиза представила целую улицу стариков, торчащих у себя дома, прямо как она сейчас. Ей нравилось, как тут спокойно, но было страшно состариться раньше срока. До переезда в Уэстон она жила в квартире рядом с Клифтон-Уилидж в Бристоле, среди шумных баров и ресторанов. Это бунгало отличалось так сильно, будто она переехала в другую страну, а не на какие-то двадцать миль.
Эта мысль побудила ее к работе. Она достала фотографии Виктории Уоррингтон и Клэр Смедли и приколола их на пустую доску на стене гостиной. Внизу она добавила распечатки их предсмертных записок. Она провела вертикальную разделительную линию и написала внизу «программа». Возможно, она уделяла этому делу слишком много внимания, но ей хотелось, чтобы эти две жизни обрели какой-то смысл. Учитывая то, что происходило сейчас с ней самой, это казалось даже важнее, чем прежде. Кроме записок и условий проживания, она знала о жертвах так мало. Пока что единственным человеком, знакомым с Клэр лично, был хозяин квартиры, Эпплби. Луизе не хотелось думать, что это вообще единственный ее знакомый. На месте смерти девушки нашли остатки костра, и там явно были другие люди в момент, когда ее жизнь закончилась. Луизе было нужно их найти и придать смысл жизни Клэр.
Следующие несколько часов Луиза изучала в Интернете форумы для самоубийц, пытаясь найти упоминания Виктории и Клэр и следы их активности. По большей части там были анонимы, как и следовало ожидать, но в одном месте упоминались две женщины – пусть и безымянные, но подразумевались явно погибшие в Уэстоне.
Когда Луиза закрыла ноутбук, было уже темно. Она приготовила себе сэндвич и посмотрела перед сном какую-то незатейливую фантастику. В темноте спальни она прислушивалась к далекому гулу машин, едущих по шоссе, и думала то о брате и племяннице, то о Виктории, Клэр и о том, что еще только предстояло выяснить.
Глава четырнадцатая
Эми поборола уколы ревности. Джей ей не принадлежал. Они разве что целовались, и она столько раз видела его в окружении других женщин. Тогда почему было так тяжело видеть его наедине с женщиной?
Ее звали Салли, и она стала членом группы раньше Эми. Низенькая, коренастая, на голове копна черных волос, которая словно жила своей собственной жизнью. Эми несколько раз говорила с ней на собраниях и нашла ее дружелюбной и радушной. Они с Эми не враждовали, не стоило смотреть на нее в таком ракурсе. Эми вспомнила, что Меган сказала по поводу Клэр, которая приехала с Джеем в ночь, когда совершила прыжок, и слухи, что Виктория спала с Джеем перед смертью. Значит ли это, что Салли – следующая?
Она смотрела на расстоянии, как Джей купил две порции мороженого, такого белого, в рожках, в киоске у пирса. Даже отсюда было видно – Салли выглядела счастливой, как никогда, когда они шли вдвоем по пирсу.
Стоит ли рискнуть и проследить за ними? Если Джей увидит ее, то догадается, что она следит, пусть у нее сначала и не было такого намерения. И чего она добьется? Она нехотя осталась на месте и наблюдала за ними от входа на пирс, пока они не исчезли из виду. Мимо спешили туристы, улыбающиеся, равнодушные к ее чувствам.
Когда Эми прошла мимо мороженщика, недавно обслужившего Джея, ей пришло в голову, что Джей мог знать о ее встрече с Меган. Он что, наказывал ее? Она подумала, что Джей выше подобных вещей, но, с другой стороны, под таким углом они на него еще не смотрели. Она сидела на заграждении и смотрела на пирс, ожидая, когда парочка вернется. Джею можно доверять – это она точно знала. Она прежде не доверяла никому в такой степени. Смешно, особенно для циника вроде нее, но еще на первой встрече она знала – он ее понимает. Было так легко все рассказать ему, он будто и так все знал с самого
