которые приходят взять дополнительный анализ. Знаю, что Светлов готовит к выписке и тщательно перепроверяет состояние, от этого испытываю грусть. Привязался к своему Облачку и уже не мыслю, как мы будем с ней врозь.
На завтрак, как уже заведено, отправляюсь в Женину палату. Она выглядит довольной и хитро улыбается. Причину долго выпытывать не приходится: прижатый учебником снизу, её портрет стоит у стены на самом видном месте. Женщина, которая приносит наш завтрак, мягко улыбается и подмигивает мне, на что я киваю с серьезным видом: всё понял, осознал и не обижу.
С удовольствием съедаю всё, выложенное на тарелки, и заставляю доесть Женю. Её плохой аппетит меня не на шутку беспокоит. Честно сказать, я даже подгребал к Илье с данным вопросом, но Женечкин брат успокоил, что с этой стороны угрозы нет. Всё, чего не хватает, его сестра дополучает при терапии. Мне это не нравится, как и ему (я понимаю по глубокому вдоху), но оба молчим и принимаем действительность.
***
— Итого… — Женя тянет и лукаво посматривает на меня. — Получается…
— Сколько же?
Я давно просчитал все заданные ей примеры и расписал в тетради, благо почерк у нас при известном старании оказался похожим. Девочка Женечка категорически не хочет отсрочки с экзаменами и несколько раз плакала, когда вставал вопрос о не аттестации. После недолгих размышлений, я решил помочь. Естественно, согласовал с Ильёй Викторовичем, и он дал отмашку на отправку работ, написанных моей рукой.
Тем более, устно Женя справляется со всем, кроме злополучных цифр. Ума не приложу, как она будет сдавать ЕГЭ и какие возможности для этого предусмотрены при постоянном лечении. Скорее всего, будет какая-то выездная комиссия, наверное. Надо бы уточнить у кого-то, кто владеет информацией.
Если повезёт, то она сможет: интуиция у Облачка развита потрясающе. Не зная ответов в принципе, она из десяти восемь стабильно выбирает верно.
С другой стороны, единый экзамен вполне себе рулетка, при раскрутке которой повезти может любому. Точно также любой может и проиграть, не справившись, условно говоря, с волнением.
— Жееееня? — Зову, когда девчонка начинает покусывать карандаш и переводит взгляд в окно. — Соберись.
— Я… ответ «вэ»?
— Он. А число?
Она пожимает плечами, и я под её внимательным взглядом жирно обвожу нужный вариант.
Следующие задачи требуют письменных решений, которые мной произведены. Я просто щелкаю на телефон бланки и привычно открываю женин ноут. Скидываю фотки учителям, пересылаю новые задания Светлову, чтобы вечером занёс распечатки.
Вроде всё, как обычно, а в груди щемит. Не могу найти причину, хотя по сотне раз перебрал возможные и невозможные. Даже сейчас, наблюдая как Женя делает гимнастику по Аветисову (читал и изучал специально), хмурю брови. Может, колбасит перед приближающимся расставанием? Так я приезжать буду, постоянно. А потом вместе махнём в отпуск, когда ей разрешат.
Если она придёт в себя… если, понимаешь? У нее практически нет шансов когда—нибудь стать равной тебе.
Отгоняю кивком головы навязчивые мысли. Моё Облачко уже вернулась, уже пришла в сознание и сейчас наблюдает за мной. Значит, с остальным мы тоже справимся.
— Иди сюда, — зову её, устраиваясь удобнее и включая новую голосовуху с очередной главой книги.
Женя ныряет под руку и кладет голову на плечо. Слушает, прикрыв глаза, а я машинально перебираю её волосы и невесомо целую в висок. Это наш ритуал, когда мы ловим свой дзен.
***
Уверенным шагом прохожу через гостиную и толкаю дверь в свою комнату. В доме тишина, которая бывает редко.
Я специально выбрал день, когда мама уедет на встречу, а Настя будет в школе. Отец ожидаемо появится дома только поздно вечером: предвыборная гонка набирает стремительные обороты… И именно о ней я хочу с ним переговорить.
У меня есть несколько дней, по истечении которых надо вернуться и закончить терапию. Можно было и дома, но мне надо находиться в клинике и Светлов отлично понимает причину.
Жене начали капать химию, от которой её постоянно сильно тошнит. Я бы и ночами сидел рядом, но она настояла, что хочет быть одна. Собирался дежурить у палаты, хоть и адекватно понимал, что страдаю хренью. Но так мне было спокойнее. Илья успокоил, проведя профилактическую беседу. Пусть не со всеми аргументами я согласен, но факт остается фактом — я дома.
Через пару часов нагрянут пацаны, поэтому у меня полчаса на душ и поздний завтрак, а потом надо закончить рисунок.
Накладываю тени на рисунок, подтирая то, что кажется лишним, когда раздается нетерпеливый звонок. Выглянув в окно, вижу бросскую тачку Игната и спешу предупредить охрану. Выхожу на улицу, чтобы тепло поздороваться с другом. Мы церемонно жмем руки, а потом молча обнимаемся, похлопывая друг друга по плечу.
— Остальные позже подтянутся, а я сразу к тебе.
— Рад! — Коротко обозначаю, что счастлив видеть друга. — Рассказывай!
Мне, естественно, не терпится узнать про последние сборы, про новости в вузе, про самого Игната. В последнее время наше общение свелось к дежурным сообщениям, потому что всё время я проводил даже не в своей палате.
— Дай отдышаться, — усмехается Орловский, проходя в дом. Хватает планшет, который я бросил на диване, и изучает мою работу. — Значит, всё серьезно?
— Более чем.
— Вот так сходу? Мужик, ты реал подумай… Я не то, что не поддерживаю, но все-таки у вас не самая стандартная ситуация… Как бы она…
Призываю Игната замолчать, подняв вверх ладонь. Обсуждать Женю я не хочу ни с кем, даже с лучшим другом. Готов поделиться радостью, но личное останется личным и все переживания и мысли останутся исключительно при мне.
— Я так решил. Увидел и всё сразу понял. Тебе ли не знать, — давлю усмешку и ухожу в кухонную зону, чтобы достать из холодильника сок. — Как у тебя, кстати?
Рад сменить тему разговора и заодно узнать, что у Орла с его мелкой.
— Два — один.
Поднимаю бровь, оценивая шансы.
— Не в мою пользу. Про это тоже не будем, — кривит рот, как после кислого лимона. — Слушай лучше, как мы Тверских сделали.
С азартом рассказывает, переставляя стаканы, которые призваны изображать игроков обеих команд. Под громкий хохот и комментарии, присоединяются остальные пацаны. Обсуждение идет полным ходом, я уже прикидываю, когда мог бы влиться в игру. Не сразу, естественно, а через пару месяцев тренировок.
С пульта звонят, и мы удивленно переглядываемся: все на месте, Настю заберет
