говорю я, качая головой. Мне нужно выбраться отсюда.
Он пересекает комнату и встает прямо передо мной. Сплошная стена мускулов, чернил и секса. Как будто вокруг него какое — то магнитное поле. Его присутствие неизбежно. Оказавшись на его орбите, я, кажется, не могу мыслить здраво. Я веду себя как человек, которого даже не узнаю. У моей киски развивается собственный разум. Он так полон мощной, необузданной сексуальности и мужественности. Все в нем кричит "убегай", но мое тело все равно тянется к нему.
— Кого я обманываю, — говорит он низким и глубоким голосом, наклоняя голову и приближая губы к моему уху. — Я смотрю на тебя, независимо от того, что на тебе надето.
О, дорогой Боже!
— Остановись, — шепчу я.
Мы не можем этого сделать. Я не могу позволить этому мужчине завладеть мной, потому что я знаю, что прошлой ночью он был прав. Нам было бы так хорошо вместе. По какой — то причине между нами возникла безумная химия, и я не могу позволить ему продолжать в том же духе. Я не могу позволить себе испытывать к нему какие — либо чувства. В тот момент, когда я ему надоем, он выбросит меня, как мусор. Я не нужна. И чем скорее я позволю ему трахнуть меня, тем скорее я стану для него бесполезной.
— Я не могу остановиться, Кэт, — говорит он, его голос понижается еще на октаву. Он кладет руку мне на бедро, и моя кожа расцветает жаром. — Поверь мне, я пытался. Мне нужно трахнуть тебя больше, чем когда — либо в чем — либо в своей жизни.
— Мы не можем, — протестую я, но мой голос такой тихий, что его едва слышно.
— Мы можем, — теперь его другая рука на другом моем бедре, и он притягивает меня ближе к себе, пока наши тела почти не соприкасаются. — Посмотри на меня, — приказывает он.
И я делаю это. Просто так, потому что он сказал мне. Потому что мое тело повинуется ему, и я даже не знаю, когда это начало происходить. Я моргаю, глядя на него снизу вверх. Его зрачки такие широкие, что из — за них его карие глаза кажутся черными. Они полны тоски, огня и нужды:
— Это не сработает. Это было бы огромной ошибкой, — слабо предлагаю я.
Он качает головой:
— Нет, этого не было бы, и ты это знаешь. Позволь мне отвести тебя в свою постель, и я покажу тебе, какой именно ошибкой это не было бы.
Я открываю рот, но не могу произнести ни слова. Все, на чем я могу сосредоточиться, это его сильные пальцы, сжимающие мои бедра. Как хорошо они чувствовались две ночи назад, когда он прикасался ко мне. Как сильно я хотела, чтобы он продолжал, прежде чем остановится. Мое ядро сжимается, наполняя мою киску жаром и заставляя меня прерывисто дышать.
Данте прищуривается, глядя на меня:
— Хорошо, котенок. Я заключу с тобой сделку.
— Какая сделка? — я выдыхаю эти слова.
— Посмотри на часы на стене позади меня, и если я не смогу заставить тебя кончить через две минуты, тогда ты можешь идти в свою постель, а я — в свою. Но если я все — таки заставлю тебя кончить, тогда ты проведешь ночь со мной. Что ты скажешь?
Я облизываю губы, уставившись на него. Я уже мокрая. Но меньше чем через две минуты? Он никак не мог это провернуть. Никто никогда не заставлял меня кончать так легко. Даже парни, которые мне по — настоящему нравились. И мне даже Данте не нравится, так что я могу продержаться, верно?
Кроме того, каждая клеточка моего тела вибрирует от сексуальной энергии. Я хочу, чтобы его руки были на мне. Я хочу, чтобы его пальцы были во мне. Только один раз. Просто чтобы утолить эту постоянную ноющую потребность в моей киске. Только один раз.
— Хорошо, но когда ты не справишься с работой за две минуты, ты не можешь оставить меня в подвешенном состоянии, — говорю я, наклоняя голову.
Он ухмыляется, полный уверенности и высокомерия:
— Я заставлю тебя кончить, сколько бы времени это ни заняло. Я обещаю.
— Хорошо, — шепчу я.
Какого черта ты делаешь, Кэт?
— Смотри на часы, котенок, — приказывает он. — Я надеюсь, ты будешь честна насчет времени.
— Конечно, — настаиваю я, мои глаза теперь прикованы к часам за его спиной, наблюдая, как тикает секундная стрелка.
— Тогда начни отсчитывать время для меня, — рычит он.
Ему требуется ровно две секунды, чтобы запустить руку мне в трусики. Я кладу руки на стойку по обе стороны от себя, чтобы не упасть, когда он скользит пальцами по моим складочкам.
— Уже такая мокрая, — говорит он со злой усмешкой.
— У тебя есть одна минута и пятьдесят секунд, — говорю я ему, пока часы продолжают тикать.
— Еще много времени, — рычит он, начиная тереть подушечками среднего и указательного пальцев мой набухший клитор с идеальным нажимом.
Удовольствие разливается по моему телу. Он прижимается губами к моему уху:
— О, тебе это нравится, не так ли, котенок?
— Да, — выдыхаю я, костяшки моих пальцев белеют, а хватка на стойке становится крепче. Хотя он все равно не собирается сделать это меньше чем за две минуты.
Но затем он начинает целовать мою шею. Проводя губами и зубами по моей чувствительной коже, он опускает руку глубже в мои трусики, стаскивает их вниз, одновременно проникая всей ладонью между моих бедер и заставляя меня шире раздвинуть ноги.
Осталась одна минута, тридцать две секунды.
— Тебе это нравится больше, верно? — шепчет он, скользя пальцем внутри меня.
Черт возьми, да, хочу!
Он расслабляет меня, и я закусываю губу, чтобы не выкрикивать его имя и не умолять о большем. Я не даю ему никаких указаний.
Одна минута девять секунд.
Очевидно, однако, что ему не нужна никакая помощь. Несколько секунд спустя он добавляет второй палец, и моя киска покрывает его скользким теплом, когда она практически мурлычет его имя.
— Черт возьми, Кэт, ты такая тугая, — рычит он. — Сколько времени прошло?
— Много, — хнычу я.
— Да? — рычит он, входя глубже, пока не достигает моей точки G и не начинает массировать ее своими умелыми пальцами.
Святая матерь гребаного Бога. Пятьдесят две секунды.
