едва выношу. Причем с моим похитителем.
Так почему я все еще думаю о том, сидит ли он внизу и интересуется, собираюсь ли я на шоу? Я громко стону и беру пульт от телевизора, прежде чем переключать каналы, пока не нахожу романтическую комедию. Я откидываюсь на подушки и улыбаюсь. Это единственный вид романтики, который мне нужен в моей жизни, верно?
Фильм почти закончился, когда раздается громкий стук в дверь моей спальни. Мое сердцебиение ускоряется на несколько передач, и я инстинктивно натягиваю одеяло до шеи. Но это не Данте.
— Кэт? — кричит Максимо. — Ты не спишь? Нам нужна твоя помощь. В кого — то стреляли.
Отбрасывая одеяло, я выпрыгиваю из кровати:
— Я сейчас приду, — говорю я, роясь в ящике своего комода и вытаскивая пару спортивных штанов. Натягивая их так быстро, как только могу, я бегу к двери и открываю ее, чтобы увидеть Максимо, ожидающего меня.
— Это Данте? С ним все в порядке? — спрашиваю я.
— С Данте все в порядке. Сейчас он возвращается, — говорит он, направляясь по коридору, я следую за ним по пятам. — Но Митч получил пулю в плечо. Не похоже, что это задело что — то важное, но пуля не прошла навылет. Я бы сам это раскопал, но ты бы справилась лучше.
— Ты делал это раньше? — спрашиваю я с гримасой, представляя, как Максимо буквально копается в чьей — то дырке от пули своими гигантскими руками.
— Много, — говорит он, пожимая плечами. — Доктор не всегда доступен, и мы должны действовать быстро. И теперь, когда он мертв, у нас есть ты вместо него.
— Доктор, чьи вещи в комнате внизу? Он мертв? — я ахаю.
— Расслабься, это был сердечный приступ. И это на самом деле не его стихия. Данте купил это для него, чтобы нам не пришлось везти наших парней в больницу, но да, это должна была быть его палата. Думаю, теперь это твое, — говорит он, поворачивая голову и улыбаясь мне.
— Я думаю, это так.
В комнате Митч сидит на больничной койке, схватившись за плечо. Кровь сочится сквозь его пальцы и стекает по обнаженной груди. Я замечаю, что его рубашка свисает с руки, потому что кто — то уже срезал ее с него. Он морщится от боли, но он держится стойко и не издает ни звука, когда мы с Максимо входим в комнату.
— Привет, Митч, как у тебя дела? — спрашиваю я, натягивая пару латексных перчаток и убирая его пальцы с раны, чтобы осмотреть его.
— Как будто меня переехал грузовик, док, — выдавливает он слова.
— Я медсестра, а не врач, — говорю я ему. — Но я могу позаботиться об этом для тебя, я обещаю.
— Я дал ему немного виски от боли, док, — произносит голос позади меня. Я замечаю, что в углу комнаты есть еще один мужчина в окровавленной рубашке. — Извините, сестра, — быстро исправляется он.
— Держи, док, — с усмешкой говорит Максимо, вручая мне пару металлических щипцов.
Я открываю рот, чтобы напомнить ему, что я не врач, но он говорит:
— Медсестра просто звучит по — другому. Это скорее выражение привязанности, чем титул.
— Или мы могли бы называть вас медсестрой Рэтчед, — Митч смеется, а затем стонет от боли, вызванной его усилием, его лицо багровеет.
— Как насчет того, чтобы ты просто оставался на месте и позволил мне найти эту пулю, а? — говорю я ему.
— Как скажете, док.
— Ты можешь достать мне немного морфия от боли, Максимо? — спрашиваю своего нового помощника.
— Нет. Ничего не хочу, — настаивает Митч. — Просто достань это и зашей меня.
— Но тебе было бы легче, если бы я просто дала тебе быстрый шанс.
— Я чертовски ненавижу иглы.
Я закатываю глаза:
— Дай мне знать, если передумаешь, хорошо?
— Ладно, — ворчит он.
— Ты ранен? — я смотрю на парня в углу с малиновыми пятнами по всей рубашке.
— Нет, док, это все кровь Митча.
— И я тоже хочу все это вернуть, приятель. Все до последней капли, — шипит Митч, когда я вставляю щипцы в дыру у него в плече.
— Ты злобный старый ублюдок, — Бад громко смеется, и даже Максимо хихикает рядом со мной. Затем они оба продолжают добродушно поддразнивать Митча, пока я извлекаю пулю из его плеча. Работа помогает мне сосредоточиться, так что я почти слишком занята, чтобы беспокоиться о том, где Данте и почему сегодня вечером был застрелен один из его людей.
Я как раз заканчиваю латать Митча, пока он пьет стакан виски, когда возвращается Данте. Он входит в комнату в одних костюмных брюках и одной из своих накрахмаленных белых рубашек, за исключением того, что она больше не белая, а темно — малинового цвета. У него также есть небольшой порез над глазом.
— Ты ранен? — спрашиваю я, мой голос немного выше обычного, когда мое сердце начинает биться немного быстрее.
— Я в порядке, котенок, — говорит он с самодовольной улыбкой. — Ничто из этого мне не принадлежит. Но мне действительно нужно кое — что для этого, — говорит он, указывая на свой глаз и сморгивая струйку крови.
— В шкафчике есть немного алкоголя и несколько пластырей. Я могу взглянуть на это, если вы дадите мне несколько минут.
— Я могу позаботиться об этом, — пренебрежительно говорит он, направляясь к шкафу.
Он прикладывает к глазу немного пропитанной спиртом ваты без малейшего намека на дискомфорт. Затем он снова исчезает из комнаты, не сказав больше ни слова. К тому времени, как он возвращается, Максимо и Бад помогают полностью зашитому и изрядно опустошенному Митчу выбраться из комнаты.
— Я отвезу этих парней домой, — говорит Максимо Данте, который одобрительно кивает.
И затем в комнате нас только двое. Данте снял пропитанную кровью одежду и стоит в нескольких футах от меня в одних обтягивающих черных боксерских шортах. Мои глаза как магнитом притягиваются к очертаниям его члена.
— Тебе нравится, котенок? — спрашивает он с мрачным смешком, от которого мои щеки вспыхивают жаром.
Я слишком быстро отвожу взгляд, делая еще более очевидным, что я просто смотрела на него.
— Тебе не нужно смущаться. Если бы ты стояла здесь в одном нижнем белье, я бы тоже на тебя пялился.
— Я не была… Прости, —
