не тронул. Но задумка Анеаса заключалась в том, чтобы за узким перешейком оказалась полоса открытого грунта. Триста человек и ирков с топорами и пилами расчищали землю быстрее бобров. По меркам лесной войны полуостров был неприступен.
Теперь на стене стояли люди, каменистые берега прикрывали два отряда, а за небесами наблюдали. Сизенхаг взмыла в воздух вместе со своим выводком, и они полетели на север и на юг.
Сизенхаг издала громкий и долгий крик.
Анеас покачал головой. Он стоял у костра, держа в одной руке нож, а в другой маленький жезл.
— Это как смотреть за вулканом. Все ускользает.
Смотрит на Облака поднимала щиты.
— Это враг.
Он впервые услышал страх в голосе подменыша.
Анеас продолжал поиски в эфире. Он вошел в свой Дворец воспоминаний, где огромный клен нависал над небольшим лугом, засыпанным хвоей и заросшим негустой травой. В тени скрывался маленький пруд и бурлил ручеек. Анеас часто стоял на камне у пруда и творил заклинания, но сегодня он просто смотрел в воду.
Ирина вышла из леса с легким топором в руках. Она была вся в поту, в волосах запутались веточки, а у пояса висел тяжелый нож. За ней следовали Ричард Ланторн и Цапля, хуранский военный вождь в потемневшей от пота рубашке.
Она улыбалась им обоим.
Анеас был далеко, смотрел на свой пруд в эфире, но шаман вернул его назад.
Смотрит на Облака сказал:
— Не уходи в эфир. Оно огромное. Оно охотится за нами.
Анеас вопросительно посмотрел на Ирину.
— Нита Кван приказал нам вернуться сюда. — Она пожала плечами.
Ланторн вместе с пятьюдесятью другими воинами смотрел на Клюквенное озеро.
— Ничего там нет.
Цапля молча наморщил нос и потянул стрелу из колчана.
— Кроме меня, — сказал мастер Смит. Он вышел из того же леса, что и Ирина, и поклонился нечеловеческим движением. — Прошу прощения, но в эти дни мне нужно действовать очень осторожно. Эш охотится за мной, а здесь я уязвим.
Скас-а-гао обнял высокого «человека».
— Для нас большая честь принимать вас у своего костра.
— Сизенхаг так не думает, — криво усмехнулся мастер Смит. — Но она вернется.
— Как вы сюда попали? — спросил Анеас. Он был слегка напуган и по молодости лет пытался это скрыть.
— Обычным способом. Прилетел. В реальности. — Мастер Смит улыбнулся. — Ты с каждым днем становишься все больше похож на брата. Какая у вас замечательная семья. Вопреки всему. Или как раз из-за того, что вы все такие необычные.
Он оглянулся и увидел Ирину.
— Здравствуй, принцесса империи.
— Ты тот самый дракон.
— Я просто дракон, — возразил он. — Назвать меня «тем самым» — все равно что назвать тебя отцеубийцей.
Ирина покраснела и потянулась к клинку.
— Знаешь, — дружелюбно сказал дракон, — я советовал тебя… убрать. Каждый раз. Габриэль выбрал другой путь. И его выбор лучше. Это вселяет в меня большие надежды. На самом деле, Ирина, ты — главная надежда союза.
Ирина покраснела еще сильнее.
— Почему? — Она ненавидела такие приманки.
— Я дракон. Мне несколько тысяч лет, я мастер интриг и властелин лукавства. Один мой мозг тяжелее двух человек целиком. И все же Габриэль прав, а я — нет. Подумайте об этом, друзья. Наш враг должен быть непобедим. Почему же каждый из нас может перехитрить его?
Все молчали.
— Ну, я тоже не знаю, и размышлять об этом интереснее, чем о морали. Но в непосредственной реальности я принес вам огромное количество припасов. Вынужден заметить, что это первый раз, когда один из представителей моей расы снизошел до того, чтобы служить вьючным животным.
— Ты всегда так говоришь? — спросила Смотрит на Облака на высокой архаике.
Неестественно гладкий лоб дракона наморщился.
— А есть другой способ говорить?
Анеас ощутил укол ревности. Смотрит на Облака взирала на дракона с непонятным трепетом. Тот ответил ей похожим взглядом.
— Ты — невероятное существо.
— Да, — согласилась Смотрит на Облака. — Как и ты.
Анеас кашлянул. Мастеру Смиту хватило совести слегка смутиться.
— Какой вы создали восхитительный треугольник. Похоже на перст судьбы. Не буду вмешиваться, но…
И тут небо раскололось.
На мгновение, на вечное мгновение, в ткани небес возникла дыра. Анеас видел звезды и черноту чернее любой ночи. Перед глазами все расплылось, словно он смотрел на солнце. Из дыры появился дракон. Он был длиннее корабля, больше замка. Его появление из тьмы отрицало саму реальность. Люди кричали и закрывали лица.
— Черт, — сказал мастер Смит.
Смотрит на Облака бросал заклинание за заклинанием. Анеас, который был в отличной форме после двух недель постоянных боев, не отставал от подменыша ни на заклинание.
Мастер Смит исчез.
Эш спикировал вниз.
Цапля выстрелил из лука, и целая туча болтов и стрел взмыла навстречу дракону. Тот презрительно вздохнул, и его дыхание уничтожило все стрелы. Они просто перестали быть.
Дракон творил заклинания, и светящаяся зеленая призма Смотрит на Облака погасла. Он упал на землю, но Скас-а-гао встал над ним и начал плести заклинание, какого Анеас никогда не видел. Это был щит — или сеть, — походивший на тени листьев на ярком солнце. Щит казался сказочно сложным, он подчинялся собственной логике, вторая атака дракона врезалась в него…
…и осталась там. Внутри своей крепости Скас-а-гао лихорадочно воздвигал золотую стену неукротимой воли, как Дезидерата научила их всех в гостинице в Дормлинге. На этом фундаменте он поднял свою лесную ловушку из света и тьмы, и она выдержала.
Анеас тоже творил заклинания. Он наблюдал за происходящим, но невнимательно. Он создал дюжину иллюзий: он сам, Ирина, Смотрит на Облака. Иллюзии разбежались в разные стороны, а он продолжал работать. Глубоко в своем Дворце он клал гальку на гальку, меняя русло крошечного ручья, призывая рыбу.
Эш. Это Эш.
Скас-а-гао добавил в свои иллюзии нотку ненависти к Кевину Орли.
Он поднял сложный щит, изобретенный им самим, поверх симулякра Ирины.
Краем сознания он понимал, что все они были живы только потому, что Эш отчаянно искал Лота. Мастера Смита. Еще одна струя драконьего дыхания ударила по их щитам. Люди умирали. Ирки умирали. Боглины умирали.
Еще одна туча стрел взлетела в небеса и исчезла.
Эш потянулся вперед и создал простое заклинание. Большинство боглинов немедленно перешли под его волю. Эш посмаковал их предательство и послал их против бывших друзей. Ричард Ланторн натянул тяжелый лук. Лук принадлежал Уилфулу Убийце, и Ланторну еще не доводилось стрелять из него. Это был самый тяжелый лук на его памяти.
Попомните мои слова.
Ланторн подтянул тяжелую стрелу к самому лицу и выпустил ее почти вертикально вверх, закряхтев от боли. Он
