class="p1">A moyd mit a hoyker makht zorg erev vavoyker
Девушка с горбом доставляет заботу с утра до вечераo.
По-иному относилась к приданому зажиточная часть еврейского населения. Богатеи хвастали своим богатством и заявляли:
איז דא געלט, איז דא חתן
Iz do gelt – iz do khosn
Есть деньги – есть женихр.
К бедному приданому богатеи относились с презрением:
ק״ן זהובים איז א קליינשטעטלדיקער נדן
Kaf-nun zehuvim iz a kleynshtetldiker nadn
Сто пятьдесят злотых – приданое в маленьком местечкеq17,
на что беднота отвечала:
נדן קענען עלטערן געבן, אבער ניט קיין מזל
Nadn kenen eltern gebn, ober nit keyn mazl
Родители могут дать приданое, но не счастьеr.
Те же мотивы звучат и в еврейской народной песне.
Так, в одной песне бедная девушка, не желающая жить с влюбленным в нее сыном богача без тноим, предлагает ему:
– Хаим, Хаим, что из нас выйдет,
Если мы с тобой живем, как гоимs18?
Давай пойдем к даену19
И давай напишем тноим!
На предложение девушки сын богача отвечает:
– Тноим, тноим, тноим,
Для этого, душенька, теперь не время:
Душенька, любонька,
Я же тебя и так не ненавижу!
Тогда девушка предостерегает влюбленного:
– Ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть
За что же тебе меня?
Моего отца, моей матери
Должен ты бояться!
На что сын богача, только играющий в любовь, но не желающий жениться на бедной девушке, хвастливо заявляет:
– Твоего отца, твоей матери
Я не боюсь:
За свои деньги, за свои деньги
Я получу такой товар!t
Иной ответ звучит в устах влюбленного бедняка
Напишу я письмецо Зелде
И возьму ее <в жены> без платьев и без денегu.
Или:
Тебя люблю и тебя возьму <в жены>
Без платьев и без копейки денег;
На тебе я женюсь
И с тобою проведу мою жизньv.
Как мы видим, еврейские трудовые массы относились отрицательно к обычаю приданого, да он был им и не под силу Однако этого обычая, освященного вековой традицией, приходилось, как правило, придерживаться в условиях еврейского быта конца XVIII – начала XX века.
Для того чтобы выполнить установленную вековую традицию, чтобы не стать «общественным посмешищем», бедняки при выдаче дочери замуж влезали в долги и даже разорялись. Обещанное приданое не всегда отдавали жениху. Мы читаем у Шолом-Алейхема:
Приданого Нойах дает за дочерью семьдесят пять рублей. Обещал он дать полтораста, половину наличными сейчас, а другую половину, когда Бог поможет. Но пока этой помощи не видать было. Много, много лет, как Голодаевка20 ждет, не дождется этой помощи Божьей. Явится ли она когда-либо? Все возможно. Чем она хуже Мессии? А его евреи уже две тысячи лет дожидаются!..w21
Невыполнение обязательств по уплате приданого вызывало конфликты между сторонами, а иногда влекло даже к расторжению тноим.
В силу этих условий неудивительно, что иметь дочь считалось горем, что и отразилось в еврейских пословицах. Недаром еврейская беднота жалуется:
א מיידל איז ווי א שטיין־סחורה
A meydl iz vi a shtein-skhoyre
Девушка – что камнем лежащий товар!
א מיידל איז וי א סאמעט
A meydl iz vi a samet
Девушка – что бархатz,
который нельзя запятнать22.
א מיידל איז ווי א לעגער-סחורה
A meydl iz vi a leger-skhoyre
Девушка – что залежалый товарx;
אן איבערגעוואקסענע מיידל איז ווי א פאריאריקער לוח
An ibergevaksene meydl iz vi a faryoriker luekh
Перезрелая девушка – что прошлогодний календарьaa,
קלײנע מײדלעך צערײסן די שערצן, גרויסה מײדלעך צערײסן די הערצן
Kleine meydlekh tseraysn di shertsn, groyse meydlekh tseraysn di hertsn
Маленькие девочки рвут передники, взрослые девушки рвут сердцаab23.
Предусмотренные пятым пунктом тноим обязательства «дать после свадьбы новобрачным в течение стольких-то лет полное содержание, то есть стол и квартиру в своем доме», известны в народе под названием «кест».
Под «кест» у украинских евреев (Бердичев и его район) в конце XIX века, по сообщению Б. Шпильберга, подразумевались все издержки по содержанию молодых после свадьбы, кроме одежды. Обычный срок кеста равнялся двум годам, у богатых он удлинялся. Брали «аф кест» (на содержание), как правило, родители невестыac.
У белорусских евреев (Завережье) продолжительность кеста в конце XIX – начале XX века была такой же, как и у украинских евреев. Кест состоял здесь из расходов на пропитание молодой четы, на одежду, на баню, на табак, на квартиру и еще на брис (обряд обрезания). Обязательства по кесту вносили в тноим или в отдельное соглашение и хранили у раввинаad. В Пропойске в этот же период в кест входило пропитание и жилье или только пропитание. В Пропойске (по сообщению Гинзбурга) одного новобрачного взяли «аф кест» на десять лет и десять дней. Но через десять дней тесть заявил зятю: «Йом лешоно» («יום לשנה», «Год за день»)24, на что зять ответил: «Ойб азой кумт гет, вайл цен йор ан окре» («אויב אזוי קומט גט, וײל צען יאר אן עקרה», «Коли так, то следует развестись, потому что она десять лет бесплодна»)ae25.
Первый момент обряда тноим, при наличии проким ришой-ним, состоял в устном подтверждении родителями (главным образом отцами) принятых ими уже раньше условий.
Приступая к выполнению второй части обряда (оформление тноим), у украинских евреев, по описанию А. Готлобера, в начале XIX века накрывали стол и ставили водку и ‘оник-тейглех (האניק טײגלעך, медовые тейглехaf)ag. У белорусских евреев (Дубровно) в конце XIX – начале XX века перед написанием тноим зажигали две свечи (по объяснению Доновича, одна символизировала солнце, другая – луну), а затем приступали к написанию тноим в присутствии родственниковah. В некоторых местах (Пропойск) до середины XIX века жених и невеста при написании тноим не присутствовалиai. В Пропойске (конец XIX – начало XX века) тноим писали желающие безвозмездноaj. У украинских евреев (XIX век) тноим писал хазн (кантор)ak. У белорусских евреев (первая половина XIX века), по сообщению Л. Леванды:
Для составления же акта приглашается обер-шамес (старший служка) большой синагоги, должностное лицо, которое в отдаленные времена исправляло в еврейских общинах обязанности актуариуса и нотариуса; хотя впоследствии обер-шамесы этих обязанностей уже больше не исполняют, им, однако же, по старой памяти, продолжают поручать составление семейных документов, тем более что документы эти немыслимы без выспренних и кудреватых фраз
