Можно, если сильно свезет. А так никто не скажет, где искать.
Выхожу из деревни возвращаюсь. Стоит на месте отхожу за горизонт, возвращаюсь – на месте деревня и церковь. Прямо в деревне отключаюсь, через минуту вхожу в игру. На месте все. Выхожу из игры за околицей. Вхожу. Та, да не та деревня. Церкви и следа нет, трава на том месте.
Повторяю маневр с поиском шкуры. В этот раз полдня на северо-восток. Час. Стоп, а ведь поп не сказал, что призрак у деревни его крутится. И что мне даст опять в деревню эту топать? Какое доказательство может убедить Дэна? Спрашиваю у торговца:
— А призрака никто не встречал?
— Встречали. О прошлом годе мимо пролетел.
— Куда?
— На север.
Вспоминаю, с какой скоростью двигался призрак. С учетом моего рабочего времени полгода догонять буду. С пробежками – месяцев четыре-пять.
Начинается мой забег. Кстати, что Дэну можно сказать, так это про погоню за призраком. Сам поручил разобраться. Очень мне кажется, что ключ к загадке именно в призраке.
***
У Дэна отпрашиваюсь пораньше. Сегодня ухожу один. Там, куда я иду, Энжи точно делать нечего. Я иду в тюрьму. Мне наконец-то дали свидание с отцом.
Помня слова Ольги, пристально вглядываюсь. За исключением непривычной в его фигуре легкой сутулости, ничего не вижу. Никаких признаков. Привычно гладко выбритое лицо, вот только морщины у глаз… Не помню я их. Да и насчет «привычно» – я не помню, когда последний раз смотрел на его лицо, в глаза. Не последний год точно.
— Привет, папа.
— Здравствуй. Не был уверен, что это ты.
— Мы с Ольгой решили, что в следующий раз пойдет она. А сейчас, она так решила, мне нужнее. А еще она сказала, что потерпит, хоть и сильно скучает.
Он молчит. А я не отрываю глаз от его лица. Мне кажется, или у него дергается глаз. Я вроде ничего не сказал плохого.
— Она… Ольга много тебе рассказала?
— Про ваш договор, про деньги, только я заставил половину оставить. Они пригодятся ей и тебе.
— Вы вместе?
Удивил.
— С чего вдруг?
— Ты и раньше смотрел на нее с придыханием, а теперь она свободна. А она всегда тебя жалела. Она упрекала меня за тебя. Как могла, оберегала. И ты говоришь о ней не так, как раньше. Ты за все время ее по имени не назвал. Эта, твоя… Я не был уверен, что ты и помнишь, как ее зовут.
— Тогда меня давила жаба. А сейчас Ольга там — единственный близкий для меня человек.
— Даже представить не могу, что должно было произойти. Наверное, ради этого стоило сесть в тюрьму.
— Нет. Можно было найти менее радикальный способ.
— Какой?
— Вышвырнуть меня из дома без денег и твоей поддержки.
— Ты думаешь, я мог? Оля первая меня бы загрызла. Да и у меня рука не поднялась бы.
— А смотреть на меня того легче было?
— Нет. Ты сильно изменился. Что с тобой произошло?
— Ольга тоже так говорит. Много чего. Меня выгнали из универа. Я нашел работу. У меня есть любимая девушка. Я хожу в спортзал. Чем тебя еще удивить?
— Если в том же духе, удивляй. Кроме универа, все остальное для меня – шок. Но очень приятный шок. Меня очень давно никто приятно не удивлял. Пожалуй, последний раз… это была твоя мама.
— А можно узнать повод?
— Я узнал, что она беременна тобой.
Понимаю, что разговор мягко подвести к теме не получится.
— Почему не говорил, что болен?
— Я обследование прошел за три месяца до ареста. Не говорил даже Ольге. А тебе? Ты бы услышал тогда?
— Нет, наверное.
— Ты говоришь, у вас с Олей наладились отношения?
— Да. Она сейчас для меня самый близкий человек.
— Но ты говоришь, что у тебя другая девушка.
— Да. А Оля – она мне стала, как сестра. Она мой ангел-хранитель. Может, когда вы с ней поговорите, лучше поймешь. Я еще не понимаю сам много. Почему не хочешь лечиться?
— Даже по УДО я выйду через три года. Операцию нужно делать в течении полугода. Очень дорого. А самое печальное – при успешном результате мне будет отпущено два-три года жизни калеки. Ты можешь представить меня с мешком на привязи, как говорят, для отходов жизнедеятельности? Расскажи лучше про Ольгу. И про свою девушку. Ты никогда ни про кого так не говорил. Как ее зовут?
— Энжи. Вообще она Анжела, но ей и самой не нравится. Ангел или Энжи. Ангел она в игрушке сетевой, где мы работаем, а для меня она Энжи.
— Сколько ей?
— Восемнадцать, а по поведению иногда пять. — Смеюсь.
Он улыбается и смотрит на меня.
— Ты сильно изменился.
— Да что вы с Ольгой заладили? Может, я всегда был не тем парнем, которого хотели увидеть. Только мне удобнее и проще было соответствовать ожиданиям.
— Ты хочешь сказать, что я хотел, чтобы ты вырос таким…
— Договаривай. Гавнюком? Нет! Но тебе хотелось, чтобы у меня было все самое-самое, чтобы у меня было все, что я пожелаю, а вот как с этим обращаться, научить времени не хватило. Так?
— Пожалуй. А эта Энжи? Как она к тебе относится?
— Я не видел такого и не могу описать словами. Мы просто счастливы оба, когда рядом друг с другом. Знаешь, это… реально похоже на сказку.
— А Ольга?
— А Оля — друг, точно, как старшая сестра, она взяла под свою опеку и меня, и Энжи. Скажи, а ты давно знал, что она мне нравится?
— С самого начала. У нее всегда была свобода поступать, как она считала нужным. Наверное, тогда ты ей… не зашел, как ты говорил.
— Или она была в курсе, что я мудак и трепло и со мной не стоит связываться, так что и не рассматривала этот вариант. А кроме того, тогда она по крайней мере так могла поступить из уважения к тебе. Получается, ты знал и то, что я приставал к ней?
— Заметил царапину на лице и странную походку, а потом и отпечаток на щеке рассмотрел. У нее очень приметная рука, маленькая и узкая, но довольно сильная.
— Ты знаешь, что она тебя любит?
— Это пройдет. — Он постарался
