толстый НИП – ну чистый поп из старых мультиков. Он охотно мне рассказывает об их этой Церкви Мастера, Создателя всего сущего во всем их мире. Бойко рассказывает, прям агитирует присоединиться к верующим в этого Мастера. Отбившись от проповедника, забегаю в ближайшую лавку. Выбор бедненький, цены за шкурки жлобские, только за великолепную шкуру тигра я получаю хорошую сумму монет. Даже удивился разовой щедрости. Выхожу за околицу и с меня хватит пока.
***
— Чего? Культ? Церковь? Краш, ты издеваешься? — Дэн смотрит на меня, только точно не могу понять – он считает, что я идиот, или что я из него идиота делаю. Скорее всего, он тоже этого пока не понимает.
Он начинает рыться в базах. Я даже после нескольких посиделок с ним за компом приблизительно понимаю смысл его поисков.
— Вот постройки. Лавки, мастерские, ратуша. Нету никакой церкви.
Начинаю по памяти зарисовывать карту.
— Тут чистое поле, нет постройки здесь.
Теперь я сам начинаю сомневаться.
Вхожу в игру. Через минуту вываливаюсь.
— Ну.
— Что ну? Ты был прав. Крыша у меня тю-тю. Нету там ничего.
Дэн не на шутку испуган.
— Ты это, отдохни лучше, в игру не лезь. Если хочешь, Энжи вызови.
— Энжи в игре в большей безопасности будет, пока у меня кукуха на место встанет.
«Отдыхаю» я у Никитоса. И отдыхаю так, что от меня пар идет, как в бане. На каждую сторону Грифа кинул по лишней двадцатке и погнал. Когда я выжимаю, чтоб вставить гриф в паз, мир мне закрывает взлохмаченная коричневая шевелюра с серебристо-серыми локонами, а в губы впивается горячий и мягкий рот. От неожиданности мои руки подгибаются и гриф летит вниз. Останавливается он в сантиметрах от ее шеи, точнее в эту шею почти упирается кулак, в котором зажат гриф. Никитос чуть приподнимает гриф и помогает мне закрепить его.
Потом Энжи стоит и хлюпает носом. Никитос, до сих пор лицо в красных пятнах, орет на нее. Потом немного успокаивается.
— Вот скажи, ты сказки любишь?
Я хмыкаю, а Энжи исподлобья смотрит на меня.
— Люблю…
— Вспомни, как они все заканчиваются. Жили они долго и счастливо и померли в один день». Так вот, ты только что чуть не устроила «померли в один день, а пожить даже недолго счастливо не успели» Нравится такой конец сказки?
— Нет. — Она начинает реветь.
Он поворачивается ко мне.
— А ты чего ухмыляешься?! Гераклом себя почувствовал? Тебе до этого веса еще полгода идти. Сгинули с глаз моих до вечера! Оба!
Идем с Энжи в кафешку. Она ковыряется в мороженом, а просто сижу, думаю.
— Прости меня. — Она виновато заглядывает в глаза.
— Да за что. Это я сгоряча лишку кинул, не удержал. Так что это мне надо просить прощения. — Обнимаю ее, а она прижимается ко мне.
— Дэн, говорит, что ты чокнулся. — опять заглядывает в глаза, только теперь встревожено.
— Да привиделось в игре не пойми что, а я Дэну выложил.
— Он говорил, чтоб я от тебя подальше держалась. — При этих словах она прижалась ко мне еще крепче. — Что ты меня придушить можешь.
Она перешла на шепот.
— Только если ты меня душить будешь, я все равно хоть хрипеть буду, что я. Тебя. Люблю. — Закончила она, целуя меня в промежутках между словами.
Я обнял ее еще крепче.
— Не настолько я чокнулся, чтобы душить свою девушку. Свою любимую девушку. — Целую в макушку, потому что она уже спрятала лицо у меня на груди и обхватив меня руками. Так и сидим.
— Кстати, я тебя попросить хотела. Не целуй меня больше, когда я в игре, я сейчас постоянно новичкам что-нибудь объясняю. А когда чувствую, а теперь я знаю, что это, у меня мысли все из головы выскакивают и я забываю, что говорить надо. — Она посмотрела мне в глаза, теперь с озорством. — Прикинь, они Дэну пожалуются, а он решит, что я тоже кукукнулась.
— Будем оба кукукнутые. — Философски констатирую.
Нельзя Энжи рассказывать за этот культ. Надо самому разбираться. Пока не будет доказательств, ее втягивать нельзя. Давно я порадовался, что легко жить, оказывается, когда не врешь, не притворяешься? Придется. Придется врать и выкручиваться, пока соберу доказательства. Не нравится мне эта история, очень не нравится.
***
Снова иду в село. Осматриваюсь. Другое это село. Крыши в другом порядке покрашены. Рожи у торговцев другие. Как доказать это Дэну. Расскажу, что у него в игре села местами меняются – окончательно в психи запишет. К сестре на пушечный выстрел не подпустит.
Захожу в лавку.
— Что ищешь, мил человек.
— Шкуру тигровую хочу.
— Редкий товар. Есть одна, только порченая. Поискать если могу подсказать, где нормальную найти.
Идея!
— А великолепную?
— Совсем редкость. Но одну знаю. На юг день ходу.
Два часа реального времени. Только с боями все три получилось. И бои нешуточные. Дошел на энтузиазме, последнюю четверть без единой бутылки снадобий. Зато шкур навалом. Медведи, рыси, тигр среднего качества.
Вот село, вот церковь.
— Что путник, решил всё же к нам примкнуть?
— Да! Ну что ж, теперь ты желанный гость в нашей деревне. И цены тебе будут поменьше, и товар сыщется покрепче. Только шкуры приноси в дар храму.
Отдаю хорошую медвежью шкуру и тигра. Поп сияет. Святоши… Захожу в лавку, где тигра продал в прошлый раз, прошу посмотреть шкуру. Ох, святоши хреновы, цена в десять раз выросла. Возвращаю. На вопрос торгаша выдумываю.
— Я белого тигра хотел.
— Ну ты хватил. Белого тигра днем с огнем не сыскать. Почти самый редкий товар.
— Почти? А какой же самый редкий?
— Четырехлистный клевер.
— И что за клевер такой?
— Съешь его и ни один враг в тебя не попадет несколько минут.
— И где его найти?
— Его лишь пророк наш приносит раз в год.
В месяц, значит.
— А что за пророк?
— Ты ж наш теперь? Вот у пастыря и поспрошай.
Остальные цены, кстати, стали вполне ничего. Даже с учетом подаренных шкур вполне выгодно затарился зельями и остальные шкурки сдал . Иду к попу, спрашиваю за пророка.
— Призрак он. Подходит ближе, спрашивает шепотом «Ма-асте-ер?» и дальше летит. Да раз в год клевер обронит четырехлистный.
— А найти его можно?
—
