Барбароссы, постепенно охватил всю Европу, достигнув своего последнего, но при этого самого краткого триумфа в русской Февральской революции. Там, где он завоевывал власть, он обращался против наследственной власти, основанной на земле, сначала в союзе с монархией, но потом и против нее. В конечном счете короли повсюду исчезли или же были сведены до уровня символических фигур. Сегодня национализм и торговля в какой-то мере разошлись; в Италии, Германии и России верх взял национализм. Либеральное движение, начавшееся в Милане в XII веке, себя исчерпало.
Традиционная власть, если она не разрушается изнутри, почти всегда проходит определенное развитие. Подкрепляясь внушаемым ею почитанием, она становится безразличной к общему одобрению, поскольку считает, что никогда его не утратит. Своей праздностью, безумием или жестокостью она постепенно порождает в людях скепсис к ее претензиям на божественный авторитет. Поскольку у этих претензий нет никакого лучшего источника, помимо привычки, критика, стоит ей только сформироваться, способна легко с ними разделаться. На место старого вероисповедания приходит новое, полезное бунтовщикам; иногда, как в случае Гаити, освободившегося от французов, на место старой веры заступает хаос. Как правило, широкому восстанию умов обязательно предшествует довольно долгий период откровенно дурного правления; причем во многих случаях бунтовщикам удается присвоить старый авторитет, по крайней мере частично. Так, Август поглотил все традиционное достоинство сената; протестанты сохранили почтение к Библии, отвергнув при этом почитание католической церкви; британский парламент постепенно приобрел власть короля, не уничтожая при этом уважения к монархии.
Все это были, однако, лишь ограниченные революции; революции большего масштаба предполагали более существенные трудности. Замена наследственной монархии республиканской формой правления, если она происходила внезапно, обычно приводила к различным потрясениям, поскольку новая конституция не имела никакой власти над умственными привычками людей и соблюдалась в целом лишь в той мере, в какой она согласовывалась с личными интересами. Следовательно, в такой ситуации амбициозные люди желают стать диктаторами и могут отказаться от такого желания лишь после ряда неудач. Если же таких неудач не было, республиканская конституция не сможет приобрести той власти над мыслями людей, что необходима для стабильности. США – едва ли не единственный пример новой республики, с самого начала оказавшейся устойчивой.
Главное революционное движение нашего времени – атака социализма и коммунизма на экономическую власть частных лиц. Можно ожидать, что в нем мы обнаружим общие качества всех подобных движений, примером которых может быть развитие христианства, протестантизма и политической демократии. Но больше об этом я скажу в следующих главах.
6
Голая власть
Когда верования и привычки, поддерживавшие традиционную власть, разлагаются, она постепенно уступает место либо власти, основанной на некоей новой вере, либо «голой» власти, то есть той, что не требует согласия подданных. Такова власть мясника над овцами, армии захватчика над побежденной нацией или полиции над разоблаченными заговорщиками. Власть католической церкви над католиками является традиционной, но над еретиками, которых преследуют, – голой. Власть государства над лояльными гражданами является традиционной, но над бунтовщиками – голой. Организации, долгое время обладающие властью, как правило, проходят через три стадии: фанатичной, но не традиционной веры, ведущей к завоеванию; общего согласия с новой властью, вскоре становящейся традиционной; наконец, третью стадию, когда власть, используемая теперь против тех, кто отвергает традицию, снова становится голой. Характер организации весьма существенно меняется при переходе от одной из этих трех стадий к следующей.
Власть, которой наделено военное завоевание, часто после более или менее продолжительного периода времени перестает быть чисто военной. Все провинции, завоеванные римлянами, не считая Иудеи, вскоре стали лояльными империи, перестав желать независимости. В Азии и Африке христианские страны, завоеванные мусульманами, подчинились новым правителям, выразив разве что незначительное недовольство. Уэльс постепенно смирился с английским правлением, но не Ирландия. После того как альбигойцы были разбиты военной силой, их потомки и внешне, и внутренне подчинились авторитету церкви. Нормандское завоевание привело к власти в Англии королевскую семью, которая по прошествии определенного времени стала считаться обладающей божественным правом на престол. Военное завоевание оказывается устойчивым только в том случае, когда за ним следует завоевание психологическое, однако таких случаев очень много.
Голая власть во внутреннем правлении сообществом, которое в сравнительно недавнее время не было покорено чужеземным завоеванием, возникает в обстоятельствах двух разных типов: во-первых, когда два или более фанатичных вероисповеданий борются друг с другом за господство; во-вторых, когда все традиционные верования пришли в упадок и на их место не заступили новые, так что личным амбициям нет преград. Случай первого типа не является вполне чистым, поскольку приверженцы господствующего вероисповедания подчиняются не голой власти. Я рассмотрю его в следующей главе, где будет обсуждаться революционная власть. Пока же я ограничусь случаем второго типа.
Определение голой власти является психологическим, причем правление может быть голым в отношении некоторых подданых, но не других. Наиболее яркие примеры, из всех мне известных, если не считать завоевания извне, – это поздние греческие тирании и некоторые государства Италии эпохи Возрождения.
История Греции является своего рода лабораторией, где было проведено достаточно маломасштабных экспериментов, весьма интересных для исследователя политической власти. Наследственная царская власть гомеровской эпохи завершилась до начала письменной истории, ей на смену пришла наследственная аристократия. В тот момент, когда начинается достоверная история греческих городов, шла борьба между аристократией и тиранией. Везде, кроме Спарты, тирания на какое-то время брала верх, но в итоге уступала место либо демократии, либо снова аристократии, иногда в форме плутократии. Первая эпоха тирании охватывает значительную часть VII–VI веков до н. э. Это не была эпоха голой власти, в отличие от более позднего периода, которому я уделю особое внимание; тем не менее она проторила путь для беззакония и насилия более поздних времен.
Первоначально слово «тиран» не подразумевало никаких негативных качеств правителя, а лишь указывало на то, что он пришел к власти не по закону или традиции. Многие из первых тиранов были мудрыми правителями, правившими с согласия большинства подданных. Их единственными непримиримыми врагами оставались, как правило, аристократии. Большинство первых тиранов были людьми весьма богатыми, которые использовали свои богатства для прихода к власти. И удерживали они свои позиции преимущественно экономическими, а не военными методами. Их следует сравнивать скорее с семейством Медичи, чем с современными диктаторами.
Первая эпоха тирании стала периодом введения чеканных монет, которые оказали примерно то же воздействие на рост власти богатых людей, что кредит и бумажные деньги в более поздние времена. Утверждалось[18] – истинность этого утверждения я проверить не могу, – что внедрение денежных средств было связано с развитием тирании; определенно, владение серебряными рудниками помогало всякому человеку, желавшему стать тираном. Использование монет, когда они только вводятся, приводит к глубокому потрясению древних традиций, что
