это вдруг ты спрашиваешь обо мне?
– Тогда давай поиграем в игру «Блиц-турнир», я начинаю.
Не дожидаясь ответа, я спросил:
– Тебе нравятся кошки?
– Мяу!
– Тебе нравится дождь?
Она засмеялась.
– Нравится черный цвет?
– Эй! Откуда ты знаешь?
– Ну это проще простого, раз любишь кофе, значит, любишь черный цвет.
– Ну ты и мастер угадывать.
– Тебе нравится Чжисюань?
Кажется, Синъянь не ожидала, что я задам такой прямой вопрос, и теперь стояла с ошарашенным видом.
– Если молчишь, значит, и вправду нравится, – сказал я, глядя на нее.
Вместо ответа она перешла в наступление:
– Назадавал вопросов. Теперь моя очередь! Итак, тебе нравятся бисквиты со вкусом джекфрута, но ты терпеть не можешь бисквиты с зеленым чаем. Ты предпочитаешь сладкий кофе – чтобы тебе угодить, нужно только подсластить. Больше любишь собак, а не кошек. Тебе нравится рисовать и играть в баскетбол. Ты никогда не опаздываешь на уроки и хорошо учишься. У тебя много друзей, и учителя души в тебе не чают. А еще ты мечтаешь стать художником манги, как твой любимый Хаяо Миядзаки, верно?
Я чуть не обалдел. И откуда она все это знает?
Синъянь посмотрела прямо на меня и, понизив голос, проговорила:
– И вот еще что: ты уверен, что твоя девушка не должна быть старше тебя.
– Ты даже это знаешь? – Я разинул рот, не веря своим ушам.
В ее глазах вспыхнул загадочный огонек, она мягко улыбнулась:
– Ну все, пойду к себе наверх, спокойной ночи.
– Постой! Ты же так и не сказала мне… нравится ли тебе Чжисюань? – не отставал я.
Синъянь обернулась и ответила вопросом на вопрос:
– Почему тебя это так занимает?
Действительно, почему? Этот вопрос попал в точку, лишив меня дара речи.
Она развернулась и ушла, оставив меня в замешательстве.
На обратном пути домой я все раздумывал над этим. Почему же меня так волнуют ее отношения с Чжисюанем?
Может, потому, что Синъянь – бывшая одноклассница моей сестры? Или потому, что она моя начальница? Или потому, что мы друзья? Или я просто родился таким любопытным, и меня тянет разобраться в чувствах других людей?
Вопросы, на которые не было ответов, эхом отдавались в моей голове. Я даже почувствовал головокружение и понимал только, что мне небезразличен ответ Синъянь.
Я попытался вообразить, каким бы мог быть ее ответ, да или нет?
Как подумал, что Синъянь могла ответить положительно, тут же неприятно защипало в носу. До меня как будто что-то дошло, и я так запаниковал, что дал по тормозам и остановился на обочине.
Это что, и есть та самая ревность?
У меня мурашки побежали по коже, и я отчаянно замотал головой, чтобы отогнать эту мысль.
Не может быть! Быть этого не может! Она же старше, а меня не тянет к девушкам, которые мне в старшие сестры годятся. Как мне вообще может нравиться девушка старше меня?!
Пускай в мире все перевернется с ног на голову, у нас с Синъянь никогда ничего не получится.
14
На другой день я нарочно опоздал, появился в кофейне только к одиннадцати. Синъянь никак не отреагировала, только равнодушно поторопила, сказав приниматься за уборку.
У меня не хватило мужества даже поднять глаза и глянуть на нее, так что пришлось все время играть в прятки. Пока убирался, я снова и снова повторял про себя: она мне не нравится, она мне не нравится, она мне не нравится…
Надежда была только на то, что, если повторять эту мантру достаточно долго, вся чепуха вылетит из головы.
Из-за этих мыслей я споткнулся одной ногой о пылесос и неуклюже растянулся на полу. Когда Синъянь помогала мне встать, было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Несильно пнув бесстыжий пылесос, я втайне беспокоился о том, как прожить этот долгий день.
В полдень чокнутый старик и писательница появились в кофейне. Заказав кофе, они заняли свои места. Когда я принес кофе чокнутому старику, он глянул на меня и, к моему удивлению, заговорил первым:
– Сынок, ты сегодня выглядишь несчастным.
– Почему это? Очень даже я счастлив, – ответил я и попытался изобразить улыбку.
С этой же улыбкой я понес кофе писательнице. Она пригляделась и сказала:
– Мальчик, сегодня улыбка у тебя какая-то чересчур натянутая.
Как же мне захотелось закатить глаза. Трудно оставаться просто человеком: улыбнешься – не то, не улыбнешься – тоже не то.
Чжисюань отворил дверь. Он смахивал на потерявшегося щенка, который озирается по сторонам, пытаясь разглядеть, где хозяин. Выражение лица у него было жалкое.
Я сказал ему:
– Синъянь пошла в подсобку за кофейными зернами.
– Да! Ну, тогда я ее здесь подожду. – Сев за барную стойку, он стал потирать ладони. По его нервному возбуждению и ежу было бы понятно, что он готовится сделать следующий шаг.
Но что именно он собрался делать? Пригласить Синъянь на свидание? Признаться ей в любви?
Я решил протянуть ему руку помощи, поэтому подошел и спросил:
– Ты каждый день приходишь, значит, закадрить ее хочешь?
Лицо Чжисюаня залила краска, он застенчиво улыбнулся.
– Раз тебе нравится Синъянь, то откройся ей. Купи букет цветов и скажи, что ты ее любишь.
Он завертел головой, но глаза блестели.
– Есть всего несколько вариантов, как закадрить девушку. Во-первых, пристать к ней и не отставать, это у тебя уже получилось; во-вторых, вести себя понахальнее, в этом ты тоже преуспел; в-третьих, надо подключить остроумие, но с этим у тебя явно проблемы. Я мог бы тебя кое-чему научить…
Хоть я и вправду ненавидел Чжисюаня, все-таки мы с ним взрослые люди, так что я подкинул ему пару фразочек, которым меня научили Лэй и Сыхао.
И только я разговорился, как боковым зрением заметил, что Синъянь стоит позади меня. Замолчав и сконфузившись, я отступил к стойке. Теперь мне оставалось только бесстрастно наблюдать.
– Завтра… кофейня не работает, да? – Чжисюань перешел в наступление.
– Ага, завтра выходной, – ответила Синъянь.
– У тебя есть какие-нибудь планы?
– Пока нет.
– Тогда… а не хочешь съездить прогуляться на Радужный мост? Там рядом музей фотоаппаратов. Говорят, у них более тысячи экспонатов.
Услышав это, я обалдело покачал головой. Опять эти фотоаппараты. Как ему еще не надоело? Или у этого идиота что, больше приемов нет, чтобы клеиться к девушке?
– Тебе ведь нравится путешествовать поездом? Мы можем поехать на электричке и выходить на каждой станции. Тогда я сделаю для тебя море красивых фотографий, – сказал Чжисюань.
Взгляды всех посетителей кофейни, включая меня, обратились к Синъянь. Неужели она согласится?
Пульс зашкаливал, но я пытался совладать с собой в
