увидеть эти цветы из золота и опала, она собиралась придать им необычную форму — пусть обвивают стройное тело модели сложным переплетением портупеи, оно будет смотреться великолепно на фоне простого черного платья, созданного Арденом. Трудно ли это будет сделать? Конечно. Но результат будет заслуживать всех отданных ему сил.
— Я знаю… — прошептала Лана и повторила уже громче: — Я знаю, что нужно делать, каким должен быть следующий проект! Я теперь точно знаю! Спасибо!
Поддавшись порыву, она преодолела расстояние, отделявшее ее от Павла, и обняла своего спутника. Она даже толком не думала о том, что делает, сейчас это казалось таким же естественным, как поблагодарить его.
Вот только Павел этот жест, вполне невинный, не оценил. Он вырвался почти сразу, отстранив от себя Лану осторожно, но достаточно жестко, не давая ей и шанса задержаться рядом с ним.
— Не нужно, — строго велел он. — Это совершенно лишнее.
— Простите, — смутилась Лана.
Ее словно холодной водой облили, и это испортило ей настроение — но не до конца. Под смущением и раздражением из-за странностей Павла все равно набирала силу долгожданная радость от того, что Лана наконец-то нашла выход из тупика.
* * *
Все покатилось по худшему сценарию, и это раздражало. Пока Юрий искал способ наладить отношения, у Егоровой, похоже, случился нервный срыв. Она не появлялась на работе, и к ней поехал как раз этот тип, который украшения делает. У них вроде как было полноценное свидание, и ночевали они вместе — по версии Кати, разумеется, и все это нужно было делить на два. Но в том, что утешительный секс состоялся, Юрий даже не сомневался. Кто угодно воспользовался бы такой возможностью! Отношения там точно завязались.
Катя рассказывала ему это без утайки, как забавный анекдот. Ей казалось смешным решительно все — от нервного срыва до возможности переспать с тем, кого все вокруг считают уродом. Юрий же понимал, что Егорова, с ее отношением к жизни, с ее вечно серьезным взглядом, мыслит иначе. Она может убедить себя, что влюбилась, или начать отношения, чтобы снять стресс. Она ведь и с Юрием допускала такую возможность, просто он оставался где-то за границей ее мира, а мастер тот, урод он или нет, всегда под рукой.
Это усложняло его задачу. Теперь ему нужно было не только заслужить симпатию Егоровой, но и отвадить ее от новой игрушки. Он решил не размениваться и связать одно с другим: он заплатил знакомым за информацию об этом мастере.
Так он и узнал, что его предполагаемого соперника зовут Павел Романов — и что он действительно урод. Хотя и не самый страшный, конечно. Если у него только лицо обезображено, а тело нормальное, Егорова все равно могла с ним переспать, лицо-то в темноте толком и не видно. Но тогда она еще не знала всей правды о нем… То, что раскопали для Юрия сыщики, было поважнее шрамов на физиономии.
Вряд ли этот тип рассказывал Егоровой что-то о своем прошлом. Такие любят манить таинственностью — потерянный глаз, необычные шрамы, как много за этим может быть скрыто! Талантливые женщины романтичны, вот Егорова и повелась. Но как только она узнает, что в прошлом одноглазого скрывается одна лишь гниль, он перестанет быть проблемой.
Оставалось рассказать ей об этом, убедиться, что она все поймет правильно, а не отмахнется. Такое было возможно лишь при личной встрече, телефон или письмо — уже не то. А с личными встречами пока было туго, Егорова работала даже больше, чем раньше, и продолжала игнорировать всех, кто не мог ей помочь.
Пришлось идти на шаг, который Юрий терпеть не мог — звонить с чужого номера. Обычно, если какая-нибудь обиженная дамочка его блокировала, он просто забывал о ней. Не хватало еще за каждой истеричкой гоняться! Но конкретно эта обиженная дамочка была ему нужна, и гордость пришлось убрать подальше.
На вызов с незнакомого номера она ответила.
— Света, это я, Юра Охримовский. Только не бросай трубку, — быстро произнес он. — У меня тут вечером совершенно случайно оказался забронированным столик в ресторане. Не составишь компанию?
— Тебя жизнь ничему не учит? Просила же не беспокоить меня пока. И вообще, как можно случайно забронировать столик? Упасть лицом на телефон?
— Ну, допустим, не случайно, просто очень хотел тебя увидеть.
— Мне это не интересно.
— А я могу сделать так, что будет интересно. Я еще кое-что совершенно случайно получил — информацию о твоем ближайшем коллеге, например.
На этот раз она не спешила огрызаться, в трубке повисла напряженная пауза. Юрий даже проверил, не сорвался ни вызов, но сигнал оставался прежним.
Наконец она сказала:
— Романове? Ты зачем к нему полез?
— Мне важно знать, кто работает с тобой.
— А как ты узнал, кто работает со мной? Не помню, чтобы вывешивала об этом объявление.
— У нас узкий профессиональный круг. И вообще, ты цепляешься к мелочам, а надо об основном думать! Тебе не понравится то, что узнал я. Поэтому мне и не стыдно, что я это организовал: такое нужно знать!
— Что же ты такое узнал? Может, мне это уже известно.
— Очень сильно сомневаюсь. Но по телефону такое не обсуждают, так что если хочешь выяснить — у нас как раз есть отличная возможность встретиться.
— Ладно, ладно, диктуй адрес…
Он бы использовал это досье в любом случае, даже если бы там не было ничего особенного. Однако тут ему и врать не пришлось. Судьба, похоже, решила компенсировать ему то, что Егорова так быстро сошлась с этим уродцем, и подкинула очень выгодную правду.
Юрий пришел в ресторан первым. Ему было любопытно, в каком виде появится Егорова — демонстративно в обносках или все-таки озаботится своей внешностью. Это очень многое могло сказать о его перспективах с ней.
Что ж, начало оказалось неплохим: она пришла в очаровательном платье и даже подкрасилась. Она хмурилась, но это не имело такого уж большого значения. Она была идеальна как минимум для его запасного плана: он понимал, что новой возможности может и не быть, и подготовил подстраховку. Однако Егорова об этом пока не знала, а он не хотел спешить с крайними мерами. Поэтому он поднялся ей навстречу и отодвинул для нее стул.
— Давай сюда эти твои страшные материалы, — потребовала она.
— Вот так сразу? Давай не будем отклоняться от ресторанных традиций.
Она бросила на него возмущенный взгляд, но возмущение ей шло, и Юрий не обиделся. От устриц Егорова категорически отказалась, назвав их анатомически неаппетитными, а вот на сырную тарелку
