— Понятно. А вы его давно видели?
— По правде говоря, довольно давно. Редко приходитсябывать в Монктоне. Вот сегодня приехал, после полудня. Я коммивояжер. Менязовут Майер. Чак Майер.
— Рад с вами познакомиться, Чак, — сказал Майк,протягивая толстопалую руку. — Долго думаете задержаться в нашем городе?
— Да вообще-то я специально сюда заехал, крюк сделал.Думал застать Джо-Анн, высокую блондинку, мне о ней Грег напел. Майк дружескихлопнул меня по плечу.
— Не расстраивайтесь, Чак! Не стоит! Подумаем, что тутможно предпринять. Если я правильно понял, вы тут один?
— Да, да!
— Для одиноких мужчин у меня всегда припасена бутылкадоброго вина. Следуйте за мной. Дам вам отведать!
Я засиял и дружески подмигнул ему. Чтобы он понял: Чак Майерне вчера появился на свет и прекрасно разбирается, что к чему, ему, ЧакуМайеру, отлично известно, что подразумевается под бутылкой доброго вина.
Майк тоже подмигнул мне, мешки под глазами его непристойносморщились. Затем он поднял откидную доску в стойке бара, я прошел внутрь ипоследовал за ним во внутреннее помещение. Туда вел тесный проход, заставленныйящиками с бутылками. Он упирался в другую дверь. Майк обернулся и пригласилменя:
— Входите!
Я оказался в небольшой комнате, обставленной, словноконтора: письменный стол, два кресла и скромный бар.
— Вам нетрудно будет запереть за собой дверь? —предложил Майк. — Мне бы не хотелось, чтобы какой-нибудь нахал насподслушал!
Он подошел к письменному столу, а я повернулся к немуспиной, чтобы запереть дверь на щеколду. Когда же обернулся, то увидел, он ужесидит в кожаном кресле и вовсю улыбается. В пухлой жирной руке он держалпистолет итальянского производства, который глядел на меня черным зрачком.
— А теперь, Чак, побеседуем серьезно, а?
— Что это? Что такое? Какая муха вас укусила? —стал я бормотать заикаясь. — У меня с собой всего сорок долларов!
— Плевал я на твои сорок долларов! Потратишь их набольницу!
— Бо… Больницу?
— Да. В которой ты скоро окажешься. Давай-ка выкладываймне все как есть!
— Абсолютно ничего не понимаю, чего вы от меняхотите? — произнес я испуганно.
— Может, ты и не понимаешь, но скоро поймешь, еслистанешь запираться. Что ты здесь делаешь?
— Я ведь уже сказал: Грег мне наболтал про однукурочку.
— Курочку! Ты меня смешишь! В Монктон-Сити имеютсясотни кабаков, где всегда можно подцепить шлюху на выбор. А в моем баре никогдаэтого и в заводе не было. Хадсон ни в коем случае не мог предложить тебе ничегоподобного.
— Хорошо, я ошибся, прошу извинения! Это не повод,чтобы угрожать пушкой! — И показал на пистолет. Палец мой дрожал. Майкстал смеяться, его толстый живот заколыхался.
— Ты, конечно, ошибся, парень, но в ином! За дураковнас тут посчитал, а? Не знаю, что у тебя в голове, Чак, но скоро узнаю, ты ещене успеешь выйти отсюда, как я все буду знать, клянусь всевышним!
Свободной рукой он подтянул к себе телефонный аппарат и сталнабирать номер, не спуская с меня глаз.
— Зову подкрепление, — объяснил он. — Тебевроде силы не занимать, а я для такого дела не гожусь. Не будь у меня этойштуки, — он потряс пистолетом, — ты бы со мной, конечно, легко справился.Но вот подъедут парни, будет иной коленкор. Они настоящие костоломы. Ты им всерасскажешь!
Я помалкивал. Наконец толстяк дозвонился.
— Майк говорит, — сказал он в трубку. — Домаон? Это очень важно… — Майк подождал, пока тот, с кем он разговаривал, отправилсяискать кого-то другого. — Извините, что пришлось вас побеспокоить в стольпоздний час… Да… Я знаю… Но этот тип здесь, у меня в конторе. Он говорит, чтоего зовут Чак Майер. Нет, я тоже, но он тут напел всякой ерунды. Говорит, будтоХадсон его послал. И сказал, будто здесь можно подцепить девку… Да, я тоже такдумаю… Стало быть, немедленно?… Нет, не бойтесь, он у меня на мушке… Нет, вы жезнаете, я четко выполняю все указания. Эге. Привет.
Майк подождал, пока на том конце провода повесят трубку, итоже отключился. Его толстая физиономия лоснилась от пота. Тип, с которым онбеседовал, видимо, занимал намного более высокое положение в обществе и внушалтакому ничтожеству, как Майк, весьма большое уважение.
Постепенно, однако, он пришел в себя, заважничал и даже сталопять улыбаться.
— Сейчас сюда прибудут парни для небольшой дружескойбеседы с тобой. сказал Майк с довольным видом. — Кстати, что касаетсяХадсона, его сегодня днем пришили.
Я разыграл удивление.
— Но… это ужасно!
— Правда? А есть люди, очень важные люди, которым быочень хотелось знать, кто это сделал. Это случайно не ты ли, Чак? Или те, чтотебя послали?
Я перестал ломать комедию.
— Хорошо, — сказал ему. — Твоя взяла. Какскоро они здесь окажутся, твои костоломы?
Он тоже, увидев изменение моего поведения, отбросил прочьпоказное добродушие.
— Минут через пять. Или десять. А что?
— Можешь неплохо заработать, Майк. Отпусти меня,загребешь монету! Тысячу долларов!
— Тысячу долларов? Ты рехнулся. Эти парни меня постенке размажут!
И тем не менее он заинтересовался. Даже смежил веки примысли о такой куче денег. Я сделал шаг к столу, изображая большое волнение, чтоотнюдь не было простой симуляцией.
— Ладно, две тысячи! Подумай хорошенько! —произнес я, сделав еще шаг вперед. Больше было бы опасным. — На тридцатьсекунд поворачиваешься ко мне спиной и огребаешь двадцать красивых бумажек, посотне каждая! И получишь еще немало, если согласишься сообщать мне кое-какиесведения!
Я был уже совсем рядом, примерно в метре от пистолета. Майкдержал его в правой руке, а телефонный аппарат стоял слева.
Наклонившись, я протянул руку к телефонной трубке.
— Дай-ка звякну кое-кому и…
— Не рассчитывай на это! — засмеялся Майк, удариврукой мне по запястью.
И невольно отвел глаза в сторону. Левая моя рука была всегов нескольких сантиметрах от пистолета. Я с силой дернул его ствол в сторону,толстый палец Майка автоматически нажал на спусковой крючок. Раздалсяоглушительный грохот, пуля впилась в стену под потолком. Но я уже успел крепкосжать его руку, Майк обезумел от ярости, в его глазах читалась готовностьубивать. Не время было для честной борьбы. Правой рукой я схватил телефонныйаппарат, изо всех сил ударил им по жирной морде. Майк зарычал и перевалился черезспинку кресла. Одним прыжком я подскочил к нему и бросился к пистолету, Майкпродолжал сжимать его в руке. Голова его еще не успела стукнуться о стенку, амне уже удалось схватить пистолет за ствол. Однако Майк еще мог выстрелить,рука его вцепилась в рукоятку пистолета, палец лежал на спусковом крючке.Мешкать было нельзя. Я резко скрутил ему запястье и вывернул ствол оружия.Послышался хруст кости — сломался палец, Майк взвыл. Я вырвал из обмякшихпальцев пистолет и обернулся как раз в тот момент, когда сзади с грохотомраспахнулась дверь и на пороге появился бармен.
