компетентной женщиной, одетой в бледно-голубой шерстяной костюм. Остальные участники, напротив, были седыми и морщинистыми, излучали мудрость и опытность. Тем не менее, когда заговорила посол, все затихли. От неё так и веяло достоинством и уверенностью. Казалось, ничто не могло вывести её из себя.
Она передала собравшимся распечатанные листы со списками возможных вопросов и проблем на наше рассмотрение. Привожу его ниже:
ВОЗМОЖНЫЕ ВОПРОСЫ БАЛЛОКАМ
— Где ваша планета и сколько на ней жителей?
— Есть ли у вас правительства или единое правительство? Если да, то вы представляете всех Баллоков или одну фракцию?
— Контактируете ли вы напрямую с другими разумными существами во Вселенной? Существует ли Единое Правительство в нашей Галактике? Если нет, то на каких правах вы путешествуете по Вселенной и предъявляете требования к другим расам?
— Расскажите больше о Надиэре и как мы можем получить к ней доступ?
— Если у вас нет тела, то как вы добрались до Земли?
— Чего конкретно вы от нас хотите?
— Есть ли у нас пространство для манёвра при соблюдении ваших требований? Например, если мы успеем выполнить половину требований, вы дадите нам дополнительное время для остальных?
— Разве у нас нет шанса с течением времени эволюционировать и дорасти до вашей философии без принуждения со стороны?
После того, как присутствующие молча изучили документ, председатель пояснила, что это лишь предварительный список и в будущем он может измениться.
«Первое, что нам нужно знать — с чем или с кем мы имеем дело. Доктор Брюэр, вы не могли бы поделиться впечатлениями о Уолтере? Как вы думаете, он согласиться ответить на несколько резонных вопросов или начать переговоры?»
Все повернулись и вперились в меня изучающим взглядом. Это то, что я ненавижу в публичных выступлениях: как будто находишься под микроскопом с тысячью окуляров. Но сейчас я осознал, что моя замкнутость больше не имеет значения. Что я должен целиком отдаться судьбе, какой бы она ни была.
«Ну, из списка вопросов следует, что вы знаете о Баллоках почти столько же, сколько и я. Во-первых, я хотел бы предупредить, что Уолтер говорит решительно, деловито и без обиняков. Нет никакой возможности понять его неправильно. Во-вторых, у меня нет никаких сомнений в реальности существования Баллоков. Они именно те, кем себя называют. Возможно, здесь мне стоит остановиться и узнать, нет ли у вас вопросов?»
Молчание. Очевидно, все уже знали об ожившем трупе, белке-телепатке и уничтоженных деревьях.
«В таком случае есть ещё кое-что, чего вы можете не знать». Я глубоко вдохнул и описал свой последний разговор с Уолтером, который проходил у меня в голове без участия посредников. Я сообщил, что в дальнейшем Уолтер будет общаться напрямую с моим разумом. «Возможно, мы больше не увидим физических проявлений Баллоков».
В тишине кто-то шумно вдохнул воздух. Кто-то вспомнил, как я пытался «заговорить» с Уолтером на прошлом собрании. «Вы не могли бы повторить попытку прямо сейчас?».
Я опустил взгляд на список и мысленно задал вопрос, где находится Баллок и сколько жителей на планете. Подождав минуту и убедившись, что никто не ответит, я сообщил: «Проигнорировали».
«Это может означать одно из двух» — продолжила председатель — «либо их здесь нет, либо они не хотят отвечать. Что думаете, доктор Брюэр?»
«Подозреваю, что они с нами, но узнать наверняка не могу. Поэтому думаю, что у них просто нет желания отвечать». Я рассказал собранию как Баллоки предупредили меня, что общение с ними на публике может заставить окружающих нервничать.
Председатель тут же ответила: «Скажите им, что мы не будем шокированы, что бы они вам — или нам — ни сообщили».
«Если Уолтер здесь, он вас услышал». И всё же ответа не последовало. Даже когда я снова попытался поговорить с ними про себя. «Возможно, они не хотят делиться информацией, не относящейся к делу. Они предупреждали, что будут отвечать только на „уместные“ вопросы. Возможно Баллоки думают, что мы оттягиваем время, задавая вопросы, которые не помогут выполнять их требования. И ещё кое-что (я приготовился к удару): они — мерзкие старые сукины дети. Когда они заняли тело Уолтера, то пару раз насмехались надо мной. Если у них и есть какие-то ожидания по поводу будущего нашего вида, они предпочли бы поскорее увидеть нас мёртвыми».
И снова повисла пауза. Очевидно, люди в зале предпочитали думать прежде, чем говорить. И всё же кто-то спросил: «Как думаете, они решат избавиться от нас, если мы зададим вопрос, который их разозлит?»
«Я правда не знаю, что ответить. Мне кажется, они просто проигнорируют его, как и раньше. Вряд ли нашу судьбу решит неправильный вопрос, даже самый дурацкий». Я замолчал в ожидании ответа Уолтера или кого-то из присутствующих. «Конечно, я могу ошибаться» — добавил уже тише.
Кто-то поинтересовался, задавал ли я неуместные или дурацкие вопросы раньше.
Я признался, что да, задавал, и не раз.
«И мы ещё живы…»
«Пока — да».
Председатель кратко резюмировала: «Похоже, у нас нет выбора, кроме как продолжить общаться с Баллоками такими, какие мы есть, чтобы добыть как можно больше информации и составить план, как нам быть дальше. На мой взгляд, мы должны идти вперёд осторожно, но настойчиво и без промедлений. Неведение ещё не решало ни одной проблемы. Что думаете?».
Последовала короткая дискуссия о сопутствующих рисках и опасностях, где было решено, что свободная и открытая беседа с Уолтером не только стоит риска, но и крайне необходима. Когда мы пришли к единому решению, председатель продолжила: «Ещё один ключевой вопрос перед тем, как мы продолжим собрание: если Уолтер сейчас не с нами, знаете ли вы, доктор, где он может быть и в каких формах?»
«Они могут принять форму насекомого и сидеть где-то на полу. Или бактерии. Или…» — добавил я многозначительно — «они могут занять свободные клетки нашего мозга и мы этого даже не заметим».
Все снова настороженно осмотрелись. Кто-то спросил: «Им обязательно нужно вселяться в кого-то или во что-то?»
«Понятия не имею. Но могу у них спросить».
«Они путешествуют по Космосу на луче света?»
«Даже этого я не знаю. Но мне не довелось наблюдать каких-то вспышек или зеркал при их появлении. Может, им удалось использовать для путешествий что-то ещё».
«Окей, достаточно спекуляций. Давайте вернёмся к работе».
Следующие два часа мы изучали список, меняя формулировки вопросов. К концу совещания список вопросов свёлся к одному: «Чего конкретно хотят от нас Баллоки?».
Все остальные вопросы зависели от ответа на первый. Осталось только обсудить, как
