не притершегося мотора, жена сказала, что больше такому позору подвергать себя не станет и детей не пустит.
Толик загрустил, и ничто не могло привести его в чувство. Находясь в полном раздрае, он едва не пропустил распределение дачных участков на заводе и, разобидевшись на жену, игнорировал ее мечту о собственном огороде. Уговоры не помогали, упреки злили, периоды угрожающего молчания его устраивали, а поездки с детьми к матери не пугали.
Не видя выхода, Надежда, которая безумно хотела иметь свой клочок земли, решила прибегнуть к последнему средству. Она выставила перед заводской проходной детей, по команде причитающих на все голоса, и умело руководила поставленным спектаклем. Вышедший Толик шарахнулся от воя и постарался пройти мимо. Рев усилился и преследовал его. Так продолжалось несколько дней. Семья с воплями встречала и провожала его на работу. Толик умирал от унижения, но держался; сердобольные заводские женщины, успокаивая Надежду и детишек, обещали оказать на него влияние всем коллективом. В конструкторском бюро, где угнетатель работал, от деликатного покашливания и шушуканья за спиной перешли к открытым требованиям. Под конец недели мучитель написал заявление с просьбой о предоставлении ему садоводческого участка, который и был выделен коллективным решением.
С этого момента жизнь Толика повернулась к нему новой стороной. Его неоцененный железный конь оказался как нельзя кстати на садовом участке, где не особо обращали внимания, кто на чем ездит, главное, чтоб колымага везла. Толик продолжил эксперименты в подбирании и приспосабливании и через два года смог собрать сносный домик, где семья проводила выходные. На даче невероятно поражала и радовала природа. Все что душа просит – и река, и лес, и деревеньки с коровами. Добираться было удобно, и дачники ездили на свои участки круглый год. Толик, которому его вторая работа – развозка, как он ее называл, – приносила не учтенный государством доход, вскоре присмотрел подержанный автомобиль вместо собранного друга. Надежда же увлеклась выращиванием клубники, которую вместе с детьми продавала на базаре.
Петр встал на пути Толика в тот незабываемый момент, когда тот с гордостью ехал на новой «Ладе Калине», которую приобрел, сдав свой старый «Жигуленок» за пятьдесят тысяч в счет новой машины. Счастливый владелец был безразличен к «Фордам», «БМВ», «Фольксвагенам», «Саабам» и другим «иностранцам». Толик и здесь опоздал, не заметив, как поменялись времена. Надежда не возражала против покупки машины, с гордостью представляя, что они наконец заживут как люди.
Каково же было ее изумление, когда муженек, самый обычный, в чем-то ограниченный, как она считала, – инженер по сути и водитель по характеру – вдруг так стремительно взлетел вверх. Надежда не могла поверить, что ее благоверный отмечен не кем-нибудь, а царем всея Руси!
Она и не думала возражать, что Толик перебрался по службе в Москву, и, по привычке вместо банка складывая деньги в банку, говорила знакомым:
– Муж сейчас на важной государственной должности. Без него ни одно заседание не начинают, а Петр Алексеевич вообще без Анатолия как без рук! – И показывала на экране мобильника Толика, окруженного кремлевскими стенами и портретами Президента и Петра.
Вот такими они были – приближенные ожившего царя. Их бескорыстие его вначале удивляло, и он даже подозревал их в недалекости. Но потом понял: они были чисты душой. Это после своего потустороннего опыта Петр научился видеть. Их непрактичность он объяснял отсутствием рвачества и привычки грести под себя. За это он готов был прощать им многое: и надоедливость Ивана Даниловича, и толстокожесть Толика, и задумчивость Егора. Ему нужна была их преданность!
Глава 8. Знакомство с новыми русскими
Широко развернулось русское предпринимательство. Распахнуло связанные за годы советской власти руки, разминая затекшие места, куда не поступал живительный денежный запас, пораскинуло мозгами, оставляя позади период уравниловки, и зажило…
Ох и быстро же схватывает русский народ! Присматривается, прилаживается, приценивается, находит ходы и выходы, и глядишь – потекли драгоценные купюры, сначала на покрытие затрат да на смазку нужных лиц, а уж потом туда, куда господин предприниматель пожелает. Главное – вовремя схватить! И конечно же, бедовая голова должна быть, рисковая натурА! Характер нужен! А уж если в придачу и цепкий взгляд, что ловит все, что плохо лежит, или зачем не шибко смотрят, то, считай, дело в шляпе!
Русские бизнесмены и заграничные – это две большие разницы.
У тех лоска побольше, в основном к простоте стремятся. Их скромные виллы аж на несколько километров уже не привлекают особого интереса. Все привыкли, что они богаты. То ли дело наше предпринимательство. Почти девственное по своему желанию утвердиться. Красоваться дорогими машинами, швырять сумасшедшие чаевые, строить выше, шире, глубже, ярче, замысловатее и, главное, дороже. Они еще не наигрались, не насладились блеском и следующими за деньгам славой и властью.
А главное – острота от того, что все нажитое может исчезнуть (ведь в нашем государстве все возможно). Или найдется тот, кто им самим любезно поможет перекочевать из одного мира в другой так же легко, как переложит деньги из широкого кармана в глубокий.
На чем сейчас сосредоточен русский бизнесмен? На том, чтобы успеть выгодно продать: землю, оборудование, материалы, а главное – природные ресурсы. Дело это при хорошей постановке, что уж говорить, прибыльное. Но сколько тех ресурсов? На их век хватит? Возможно. Долго-то не живут. Выходит, на детей, внуков?
Вот таким бизнесменом был муж Натика Сергей, а по – солидному – Сергей Романович Уперкорыто. Он обладал феноменальной способностью – убеждать. Кого угодно, в чем угодно, даже не прибегая к даче взятки.
Каково? А? Талант необыкновенный! Говорил он так, что сороки со стыда падали с веток, а брехучие собаки поджимали хвосты и ныряли в подворотни. Он начинал говорить тише и вкрадчивей, голос его вибрировал, он повышал тон, акцентируя на чем-то, подчеркивал, вводил фигурные фразы, украшал литературными оборотами, следовал всем знакам препинания, но о чем шла речь, слушатель терялся в догадках уже после пары минут.
Несчастный оппонент, не находя нить разговора, сосредотачивался изо всех сил, морщил брови, шевелил извилинами, некоторые даже от натуги двигали ушами, но ничего не помогало! Суть была утеряна навсегда!
Что же делать, не попросишь не замолкающего собеседника повторить всю эту тираду сначала?..
Приходилось притворяться понимающим. Кивать, соглашаться, убеждаться, подписывать и давать разрешения и вообще не препятствовать деятельности. Такому пониманию вопроса здорово помогала взятка.
Нет, простите, сейчас в открытую не принято говорить об этом. Принято обмениваться услугами. Я вам подпись, а вы мне новую машину к подъезду, или сервисный пакет для зарубежного
