У поляков немногим пониже уровнем, но тоже свой «Поляков»… с#кой оказался — раздражённо скаламбурил генсек и передал прочитать Устинову машинописный «листочек от Андропова» — … едва мы пообщались, вскоре Юра вернулся и говорит — … польские товарищи эту гниду оприходовали, с поличным взяли. Но вреда предатель явно столько нанёс, что мама не горюй! И того, что шкет про Ричарда этого вспомнил, хватает чтобы того расстрелять…
Дмитрий Фёдорович впился глазами в текст, подготовленный сотрудником спецгруппы на основе прослушивания диктофонной записи беседы Андропова со «Свидетелем» и содержавший выплывшее во время разговора «Про 24-й и о Польше» его новое воспоминание:
«В генштабе у поляков тоже шпион-инициативник. Ричард его имя точно! Фамилия вроде на… -ский заканчивается. В начале 80-х ЦРУ ему помогло сбежать. Давно, лет десять, на них работает. Передал десятки тысяч документов — от сведений по военной технике, до разных военных планов…»
На листе, видимо в дополнение, на основании уже уточнённых данных, после точного установления личности того, о ком вспоминал вернувшийся из будущего в собственное детство, была рукописная приписка Андропова:
«Рышард Куклинский, полковник, оперативное управление Генерального штаба Войска Польского!»
* * *
Устинов Д. Ф.
Когда-то давно у Дмитрия Фёдоровича сложились очень хорошие, практически дружеские отношения с будущим генсеком. Это случилось еще тогда, в конце 40-х, когда Брежнев являлся секретарем обкома в Днепропетровске, в котором достраивался автомобильный завод, ставший впоследствии будущим знаменитым «Южмашем».
Во второй половине 50-х тот становится секретарём ЦК КПСС по оборонной промышленности — её куратором от партии, что ещё более усилило их прежние контакты. На новом для себя месте Брежнев быстро втянулся в малознакомые ранее обязанности, очень оригинально повысив свой уровень — постоянно приглашая к себе как заведующего отделом оборонной промышленности ЦК, специалистов из этого отдела так и непосредственно министров и ведущих конструкторов военной техники., заставляя тех аргументировать буквально каждую фразу в готовившихся для ЦК постановлениях по оборонной тематике, которые готовились к голосования на Политбюро. Вникал в аргументацию и суть вопросов, лично знакомился со специалистами. И вник! Да и говорил он тогда (хоть и по делу) очень ярко, практически «без бумажки» и зажигательно, находя подход к любой аудитории. Нынче проблески «прежнего Ильича» бывали редко, в узком кругу своих старых соратников. И ненадолго. Брежнев сейчас сильно сдал. Хотя сам Устинов (до откровений с известными датами «Свидетеля») считал, что «Лёня должен сидеть наверху до последнего». А сейчас, решение «по Романову», фактически подтолкнул сам генсек, лично осознавший, что «пора на пенсию».
А тогда… когда они оба были в Москве, то их встречи по работе происходили практически ежедневно — по два-три часа. Да и отношения были замечательными. Помимо работы обсуждали всё, что происходит в стране и международное дела.
Затем Лёня ушел выше — стал кандидатом в члены Президиума (уже вскоре официально переименованного в Политбюро) ЦК КПСС, а затем и членом Политбюро и через несколько лет, в 1965-м, Дмитрий Федорович по протекции Брежнева переместился на прежнее место того самого — секретарем ЦК по оборонной промышленности и кандидатом в члены Политбюро.
Но в 1966 году, после поездки советской делегации во Вьетнам, их отношения надолго испортились. Из-за каких-то личных подозрений Лёни, в общем-то!
Шелепин — член политбюро, секретарь ЦК и глава комитета партийно-государственного контроля, возглавлявший делегацию, очень удачно провёл визит, закрепив начавшие формироваться годом ранее практически союзные отношения (СССР к тому времени уже с десяток лет помогавший экономически Вьетнаму, с мая 1965-го отправлял туда военных советников и укомплектованные советскими военнослужащими расчёты для поставленных ЗРК, а также направлял другие виды военной техники). Дмитрий Фёдорович остался под большим впечатлением от работы Шелепина, что было подмечено Брежневым, крайне настороженно относившимся к тому и видевшим в Александре Николаевиче конкурента на место в Кремле. Шелепин вскоре потерял посты, а Устинова Брежнев несколько лет практически не подпускал близко к себе, приговаривая «Вы — не политик! Вы — хозяйственник!»
Да и споры многочисленные по обороне страны были нередки…
Как тогда, при решении вопроса с выбором постановки на серийное производство типа межконтинентальных ракет третьего поколения — Челомеевских или Янгеля. Переругались между собой в Совете Обороны СССР и среди приглашённых специалистов тогда все, а Устинову снова прилетело от Брежнева:
«В какое положение вы меня ставите? Вы что, не могли сами этот вопрос согласовать?».
Ситуацию тогда успокоил умерший пару лет назад Президент Академии наук Келдыш, заявивший, что весь спор из-за того, что у нас не решен вопрос применения и доктрины использования МБР. Ракета Челомея была ориентирована на упреждающий удар, а Янгелевская сделана в расчёте на ответный удар. Или ответно-встречный. Но для этого необходимо было определить — кто, после сообщения о взлете вражеских ракет за секунды будет принимать решение о нанесении встречного удара? Или даже ранее, упреждающего.
После чего и появились советские «ядерные чемоданчики» и доктрину прописали на бумаге…
… А в серию пустили оба типа ракет! Пусть и дорого было очень.
Раз уж СССР политику проводил в расчёте на весь мир, то и траты были соответствующие.
Больное место… в свете некоторых дилетантских рассуждений на основе такого же обывательского восприятия опыта будущих десятилетий от «Свидетеля», тем не менее знавшего даже о «командной ракете» 15П011 и, в целом неоднократно намекавшего, что, помимо ракет, политика одновременного дублирования в производстве многих видов вооружения, как с теми же тремя типами основных танков (Т-64, Т-72, Т-80), бывших в серии сейчас, безмерно расточительна.
«…Торгуйте уже что-ли ими лучше, раз заводы первоклассные есть, всем желающим, а не только по идеологическим соображения…»
Поучения мелкого типа из будущего, понахватавшегося в условиях лёгкого в 21 веке доступа к секретным ранее сведениям, раздражали даже при чтении ответов того на вопросы спецгруппы.
Но читал и просеивал высказанные тем обывательские рассуждения, перемежаемые специфическим опытом грядущих десятилетий, Устинов очень внимательно.
Как и начальники Генштаба и ГРУ…
* * *
Прошло целое десятилетие и Лёня всё же оттаял. Дмитрий Фёдорович в 1976 стал и министром обороны и членом Политбюро, и даже вошёл в «Малое»…
Ныне все обиды и личное канули в Лету, а думы о грядущем не дают времени на счёты и подковёрную возню.
Да и подступающая костлявая виднелась слишком близко…
— … Полистал я ваш с Огарковым доклад, вижу, что дополнения от спецгруппы уже прочли, что они там из новой болтовни мелкого выудили… — пропыхтел, отдуваясь генсек — … ещё читать буду… вдумчиво, разбираясь в ваших терминах военных.
