любимой, — отвечаю я. — Быть счастливой.
— Похвальные цели, — произносит он, когда мы сворачиваем на дорогу к особняку.
— Здесь действительно живет твоя мама?
Я задыхаюсь. Он переключает передачу на «паркинг» и выключает двигатель.
— Видимо, да.
Может, у нее появились деньги позже, потому что ничто в Генри не указывает на то, что он вырос в богатстве. Увидев это место, мои нервы приходят в состояние повышенной готовности. Я никогда не знала, как вести себя рядом с богатыми людьми. Как будто этой ситуации недостаточно… Я уже начинаю потеть.
Глава 11
Генри
У меня что, сейчас влажные подмышки? Я чувствую, как пот стекает по моей спине. На улице не особенно жарко, но я нервничаю как черт.
Когда я внезапно заглянул к маме, я был слишком шокирован, чтобы ощущать нервозность, но теперь, когда я намеренно пришел сюда, готовясь войти в этот дом, все эти чувства нахлынули на меня.
К счастью, Хлоя согласилась поужинать со мной. Она будет отвлекать. К тому же она мастерски ведет беседу. Если в разговоре наступит молчание, Хлоя его заполнит. Я нажимаю на звонок у двери и тут же ощущаю головокружение.
Я хватаю Хлою за руку, чтобы успокоиться, и она одаряет меня яркой улыбкой, которая говорит, что все будет хорошо. В ее улыбке легко это увидеть. Я иду в это место со своим собственным солнечным светом. Я справлюсь с этим.
— Генри, — бодро отвечает мама.
Выражение ее лица заставляет меня почувствовать себя удивительно особенным. Неужели она действительно хотела наладить со мной отношения все эти годы? Я все еще пытаюсь вспомнить те времена, когда мне было шестнадцать, чтобы посмотреть, что я могу собрать воедино обо всем, но, честно говоря, я был так сосредоточен на здоровье отца, что единственное, что я могу вспомнить, — это несколько конфликтов с мамой. Я даже не помню, что она тогда говорила.
— Это моя девушка Хлоя, — автоматически говорю я.
Мама и Хлоя пожимают друг другу руки.
— Можешь звать меня Минни, — говорит мама.
При входе в дом все оказалось именно таким, как я предполагал. Высокие потолки, мраморные полы, произведения искусства повсюду и ярко-красные стены создали ощущение, будто мама воссоздала версию моего детского дома. Если подумать, я даже узнаю некоторые из этих произведений искусства. Мама проводит нас через дом прямо на большую веранду, откуда открывается вид на великолепный задний двор с фонтаном и бассейном.
— Это так красиво, — удивляется Хлоя, оглядываясь по сторонам, чтобы все рассмотреть.
— О, спасибо, дорогая, — мама жестом приглашает нас присесть. — Мне жаль, что Маверик и Кингстон не могут быть здесь. У них сегодня срочное производственное совещание.
— Они снимаются в фильме? — спрашивает Хлоя, ее интерес явно разгорелся.
Мама кивает.
— Да. А ты?
— Я работаю на Zinc Productions. Вы слышали о ней?
— Конечно, да. Я слышала, что это очень перспективная компания.
То, как легко они разговаривают, приносит мне большое облегчение. Я все еще слишком ошеломлен, чтобы внести большой вклад в этот разговор.
— В какой продюсерской компании работают ваши сыновья? — Хлоя устраивается в кресле напротив моей мамы.
Я придвигаю свой стул рядом с Хлоей. Чем ближе, тем лучше. Возможно, я слишком привык к тому, что она — мое защитное одеяло, но сейчас не время для разногласий. Протягивая ей руку, я играю в молчаливого наблюдателя за их разговором.
— В прошлом году они основали свою собственную студию. MK Studios. Ты о ней слышала? — мама хватает стоящий на столе кувшин и начинает разливать белое вино в бокалы.
Хлоя тянется за бокалом, а на ее лице отражается шок.
— Вы что, шутите? Студия MK — это студия ваших сыновей?
— Это хорошо? — спрашиваю я, переглядываясь с ними.
Пока Хлоя издает возмущенный звук в ответ на мой вопрос, мама объясняет более непринужденно:
— Твои братья усердно работали в прошлом году, и им удалось заключить несколько крупных сделок.
— Она недостаточно хвалит их, — поправляет Хлоя тоном, полным благоговения. — Они выиграли две кинопремии «Сандэнс» и продали три сериала крупным телесетям. И все это за один год. Это неслыханно.
— Это невероятно, — пожимаю я плечами.
Много лет назад я научился не впечатляться Голливудом, хотя и испытываю некоторую гордость за то, что мои братья добились таких успехов. Мама улыбается, и это говорит о том, что она чувствует то же самое — гордится своими мальчиками.
— Не могу поверить, что ты попал на телевидение, Генри. Это был, наверное, самый большой шок в мире, когда я сидела, свернувшись калачиком с попкорном, а на экране появлялся мой собственный сын. Я и не знала, что ты живешь на Аляске.
— Правда? Я подумал, что Тэнди могла бы тебе рассказать.
— Кто такая Тэнди? — Хлоя смотрит между нами.
— Мой адвокат, — отвечаю я. — Ну, я бы сказал, наш семейный адвокат.
У мамы на лице появляется виноватое выражение.
— Хочешь верь, хочешь нет, но она сохраняет разумный уровень профессионализма. Иногда.
Я фыркаю на это.
— Она сказала, что я буду в городе на этой неделе, не так ли?
Мама отмахивается.
— Любой мог знать об этом. Это было во всех социальных сетях. Ты ведь до сих пор не выходишь в интернет, правда?
— Что именно в моем визите вызывает такой интерес? — насмехаюсь я.
Хлоя и моя мама обмениваются знающим взглядом.
— Я же говорила тебе, дорогой. О тебе все говорят в социальных сетях. Пиар-команда студии взволновала всех твоим визитом, чтобы вызвать больший интерес к интервью на этой неделе.
Мама делает глоток вина и кивает в знак согласия.
— Самый привлекательный холостяк, сказали они. Похоже, они ошиблись. Ты, наверное, радуешься, что они пока не выяснили, из какой ты семьи.
Мое сердце сильно бьется при одной только мысли об этом. Она попала прямо в точку. Меня тяготит мысль, что они могут соединить все точки. Не понимаю, как они могли догадаться, ведь меня так долго не было, и у меня нет социальных сетей. Тем не менее, всегда есть варианты. Может, кто-то из старшеклассников помнит меня и хочет нажиться. Как знать. Надеюсь, мне повезет. Это будет одна большая пуля, от которой я уклонился на этой неделе.
Мама, видимо, заметила замешательство на лице Хлои, потому что поворачивается к ней и решает ввести ее в курс дела.
— Его папа был лучшим адвокатом в сфере развлечений в Лос-Анджелесе на протяжении пятидесяти лет.
На этот раз в ее глазах больше гордости, которая меня раздражает. Почему она должна гордиться моим отцом? Это она ушла. Я делаю вдох, чтобы
