жить новой жизнью помогло мне подавить эту боль.
Моя жизнь в этом мире начинается с чистого листа. Теперь я буду искать только одного: возможности вернуться домой в свое собственное тело. Я сожму сердце в кулак и вытравлю из него свои чувства.
И вот теперь, проведя в дороге несколько часов, я ощущала, что внутри меня начал заледеневать камень вместо сердца. Странное ощущение. Не думаю, что я могла бы ощутить нечто подобное там, на своей родине, потому что было в этом что-то… магическое. От этого странного холода мне действительно стало немного легче, правда, появилось какое-то необычное ощущение… беспечности. Как будто все не так уж плохо. Как будто не из-за чего было переживать. Странно, но… действенно!
Меня это ободрило.
Алиса — графская дочь — ехала недалеко на лошади, одетая в простое крестьянское платье — единственную одежду, которую удалось найти в человеческой деревне.
Я сторонилась ее и за все это время ни разу не подошла. Она мне была неприятна.
Ее красота была удивительна. Нежное лицо с тонкими чертами и стройная фигура казались абсолютно совершенными, а неимоверной длины волосы, заплетенные сейчас в толстую косу, отливали красноватым золотом.
Я отказывалась обращать на нее внимание. Как и на Олива тоже. Не хотела рушить в самой себе то хрупкое и немного странное спокойствие, которое посетило меня в последние часы.
Хочу забыть о них. Хочу быть мертвой…
Иногда я ловила взгляды Олива. Очень редкие взгляды. И в них я читала страх. Но я держала лицо повыше, делая его бесстрастным, чтобы брат просто успокоился и… обо мне забыл.
Вечерний привал пришлось совершить прямо в поле. Эта местность была совсем безлюдной, поэтому Олив приказал воинам завтра утром отправиться на охоту, чтобы добыть пропитание.
Олив лично отнес молодой графине ужин, а я постаралась отмахнуться от этого факта и просто завалилась спать.
Но мне не спалось. Я лежала на мягких перинах и думала.
Да, трезвость — это чудесно. Да отгораживание от эмоций — это выход. Надо укрепиться в этом. Надо вычеркнуть Олива из своей жизни. Это просто замечательный венценосный брат, достойный уважения, восхищения и похвалы. А я — чужестранка, которая должна отыскать путь домой!
С чего начать? С кем поговорить? Может, в местных книгах есть что-то? Но, наверное, большая часть необходимой информации находится в столице. Откуда мы умотали. Как же мне отыскать ответ?
Вдруг татуировка браслета на моем запястье слегка засияла. Я почувствовала, что в этом кроется ответ на мой немой вопрос.
Присела и погладила «браслет».
— Ты можешь говорить со мной?
И в моем разуме мгновенно вспыхнула тихое, но очень четкое слово:
— Да!
Я аж вздрогнула от неожиданности. Говорящий браслет? Живой, что ли?
— Кто ты? — спросила я.
— Я дух знаний, заключенный в этом браслете.
Меня захватила вдруг это удивительное открытие. Значит, выход прямо у меня под рукой, а я даже не знала об этом!
— Скажи, — дрожащим от волнения голосом прошептала я. — Как мне вернуться домой?
Но «браслет» молчал. Может, ему нужна более правильная формулировка?
— Ты знаешь, кто я? — спросила я снова.
— Ты — женщина, — ответ был лаконичен.
— А ты знаешь, откуда я пришла? — я закусила губу от волнения.
Но в ответ — снова тишина. Значит, опять слишком сложный вопрос? Или «браслет» просто не знает ответа на него?
— Ты знаешь, что такое планета Земля? — опять гну свою линию, но «браслет» упорно молчит. Неужели с характером? В этом мире, наверное, возможно и такое!
Мое общение с собственной татуировкой прерывается приходом брата. Я замираю, сидя к нему спиной, и вдруг ощущаю, что моя броня равнодушия начинает неожиданно шататься. Так, бери себя в руки! Тебе все равно! Все равно!
С огромным усилием подавляю волнение и поворачиваюсь к нему.
Он стоит в проеме, но в полутьме я не могу разобрать выражение его лица. Мы молчим и смотрим друг на друга какое-то время. Я едва сдерживаю себя и выдавливаю из себя притворную веселость.
— Брат, — я решила его называть теперь только так, чтобы напоминать себе, кем он мне является, — я уже решил отдыхать, так что… добрых снов!
С этими словами заваливаюсь на подушки к нему спиной и замираю.
— И тебе добрых снов, Алекс, — отвечает он тихо, но скользнувшая в его голосе печаль тут же обдает меня волной боли. О нет! Только не это! Не хочу ничего чувствовать! Не хочу! Мне нет дела до него! Нет никакого дела! Я скоро узнаю, как вернуться домой, и мы с радостью расстанемся навсегда!
Я заставляю себя закрыть глаза и попытаться уснуть, но сон не идет.
Олив опускается рядом, ложится и молчит, но по неравномерному дыханию слышу, что он тоже не спит.
Все, что мне хочется — это просто сбежать! А еще лучше — уснуть и проснуться у себя дома, прямо в своей квартире, где меня ждет теплый завтрак из овсянки и какао, пару минут в Фэйсбуке и стремительный «полет» в метро к месту работы.
Олив так ничего и не сказал. Мы уснули только через несколько часов.
Утром, когда я проснулась, его уже не было рядом.
К сожалению, эльфы — тоже люди! В смысле, с утра в первую очередь нужно бежать в туалет.
Вокруг широкое поле, уединиться негде, вот я и рванула подальше от лагеря, чтобы ненароком на меня никто не набрел.
Разобравшись с потребностями тела, поняла, что жутко голодна, ведь вчера от глубокой задумчивости просто пропустила ужин. Ощупав бока, поняла, что начала терять вес. Наверное, нужно получше заботиться о теле Алекса!
Впервые задумалась о том, а где же он сам? Неужели мы… поменялись телами? Я представила, как в моем теле сейчас по набережной прогуливается принц-эльф и реально ужаснулась. Он хоть не начнет колотить там кого-нибудь по башке за неуважительное к себе отношение?
От всех этих картинок в разуме поежилась и огляделась. Наш лагерь маячил впереди, и мне предстояло сегодня выстоять еще одну битву: битву с самой собой!
Я вытравлю Олива из своего сердца! Ему там больше не жить!
Уже знакомая ледяная корка вдруг начала холодить мою грудь. Что это? Какое странное чувство! Сразу же хочется сделать какую-нибудь пакость! Даже Оливу хочется за что-нибудь отомстить!
Ой! Не опасное ли это состояние?
Я быстро рванула обратно в лагерь. Надеюсь, моя борьба с чувствами закончится для всех хорошо!..
* * *
— Ваше Высочество! — голос противной рыжей эльфийки не менее прекрасен, чем ее внешность. Она смотрит на меня своими огромными небесно-голубыми глазами, поражая воображение маленькими зелеными крапинками внутри ее радужек: непередаваемо красивое сочетание! Мы сидим втроем посреди дикого поля и обедаем. Остальные воины, естественно, чуть в стороне.
Сегодня Олив предложил мне познакомиться с Алисой. Даже попросил. Сказал, что невежливо ее все время игнорировать, мол, молодая графиня переживает.
Я хмуро согласилась. С самого первого мгновения я невзлюбила ее. За красоту. За женственность. За возможность понравиться Оливу.
Но сейчас зачем мне так к ней относиться??? Мне же уже должно быть все равно!!!
И я выжала из себя притворную вежливость в виде полуулыбки.
— Ваше Высочество! — повторила эльфийка, смотря на меня ласковыми скромными глазами. — Разрешите поблагодарить вас за мое спасение. Я теперь ваша должница. Обещаю….
Как только я услышала это слово, мои глаза тотчас же расширились от ужаса. Хватит с меня обещаний! А то опять образуется какая-нибудь клятва!
— Постойте! — выкрикнула я так громко, что даже наши воины удивленно на нас обернулись. Я со стыдом прикусила язык, а потом чуть более тихо произнесла:
— Только давайте без обещаний, пожалуйста! И клятв никаких не нужно! Я принимаю вашу благодарность. Рад, что смог вам помочь!
Атмосфера вдруг отчего-то накалилась. Барышня смущенно и напряженно опустила глаза: наверное, я своей прямотой все-таки нарушила этикет. Неосознанно мои глаза скользнули по Оливу. Он смотрел на меня. Побледневший, со стиснутыми зубами, исполненный… боли и напряжения.
«Что, отомстила? — упрекнула я сама себя. — Наверное, задела его за живое, упомянув про клятвы. Он ведь с тобой клятву разорвал!»
«Да! Буду считать, что отомстила! — ответила я сама себе. — Пусть помучается!!!».
Какое-то зло полыхнуло внутри моего сердца, да так, что меня начала бить мелкая дрожь. Я не сводила с Олива взгляда еще какое-то время, а потом поднялась на ноги и стремительно зашагала прочь.
Спиной я чувствовала на себе взгляды всего лагеря. Остановившись на приличном расстоянии, я замерла.
