— Эти вопросы следователь решает, а она в отпуске.
Из-за поворота вывернул мотоцикл с коляской. Протарахтев метров пятьдесят, он остановился рядом с операми.
— Вы из Питера?
Шишкин недоверчиво уставился на незнакомого молодого мужчину, сидевшего за рулем. Еще больше его поразила марка мотоцикла — это был легендарный «Харлей Дэвидсон». Правда, судя по внешнему виду, довольно почтенного возраста и поэтому не такой «навороченный», как у байкеров.
— Допустим.
— А я вас по всему городу ищу!
Питерцы переглянулись, и в этом мимолетном перекрестье взглядов оба прочитали один и тот же вопрос: не слишком ли много сюрпризов за один день?
Шишкин повернулся к водителю:
— Ты кто?
Парень говорил возбужденным голосом, постоянно оглядываясь, словно пытался огласить особо важную и строго конфиденциальную информацию:
— Старший опер уголовного розыска Ермолаев. Здесь я не могу говорить. Это Жоры касается. Вы «Чертово колесо» видели?.. Это аттракцион недалеко от клуба.
Макс усмехнулся:
— Его, по-моему, слепой заметит.
— Хорошо. Жду вас через полчаса в будке смотрителя.
— Слушай, — не выдержал Шишкин, — а откуда у тебя «Харлей Дэвидсон»?.. Это ж вроде дорогая машина…
— Дорогая?.. — хохотнул коллега. — Ящик водки!.. У дедка одного в деревне сменял. У нас тут этих «Харлеев» было, как грязи. Правда, все такие же старые. Нам же их американцы по «ленд-лизу» во время войны поставляли…
Ермолаев крутанул ручку газа, по-дружески обдал мужчин бензиновым выхлопом и резко рванул с места.
Макс проследил взглядом за удаляющимся мотоциклом:
— Акт четвертый: явление старшего опера народу.
— Во всяком случае, он что-то знает. Давай-ка поторопимся к местному «облико морале», а то там Васе одному несладко придется.
Шишкин как в воду смотрел. Не прошло и пяти минут, как его коллеги скрылись за поворотом, а из клуба высыпала толпа «пещерных» завсегдатаев. Судя по их виду, Рогов понял: ребятки настроены серьезно. На заднем плане сиял улыбкой охранник Валера. Он оперся спиной о дверной косяк, предвкушая бесплатное развлечение.
Прежде чем разгневанные тинейджеры окружили машину, Рогов успел поднять боковое стекло. Тут же девичий кулачок хлопнул по лобовому стеклу, а чья-то нога злобно врезала по капоту.
Со всех сторон раздавались крики:
— Вылезай из машины, козел!.. Мент поганый!.. Мусор!.. Выходи, урод…
Еще один удар — на этот раз куда более сильный. Вскоре к орущей компании присоединились взрослые из числа прохожих. Светогорские жители не сомневались, что обнаглевшие питерские менты приехали вызволять своего дружка, который ни за что угробил молодого парня.
Масла в огонь подлила информация, умело состряпанная местными газетчиками. По городу поползли слухи. Все сочувствовали трагедии мэра, потерявшего единственного сына. Всплеск возмущения грозил перерасти в митинг протеста. Пока он выражался при помощи оскорблений, мата, угроз, ударов кулаками по оперативной машине. Рогов боялся, что кто-нибудь из этой оравы «протестантов» возьмет в руки что-то тяжелое и разобьет лобовое стекло — вот тогда ему действительно несдобровать. Глядя на эти искаженные злобой, захлебывающиеся в крике лица, Вася вдруг отчетливо понял: толпой умело руководили, ей указали конкретного виновника.
Ему вдруг показалось, что машина начала раскачиваться. Да, похоже, что так… В тот момент, когда он начал задумываться о предупреждающем выстреле, активность толпы вдруг резко спала. Нападавшие рассосались так же быстро, как и сбежались, — их вспугнула милицейская машина, посланная шефом горотдела по настоятельной просьбе майора из Питера.
После более чем прохладной беседы с Зуевым Шишкин с Виригиным на своих двоих отправились в условленное место на встречу с местным оперативником. Евгений встретил питерцев у входа на аттракцион и тут же повел в будку смотрителя. Здесь находился человек, от которого зависело, вертеться «Чертову колесу» или замереть в ожидании починки изношенного двигателя.
Смотритель аттракциона — пожилой морщинистый мужчина с красными прожилками на крупном носу — кое-как рассадил гостей в небольшом помещении, а сам тут же исчез, словно вышколенный адъютант при появлении генералов. Старший опер без лишних слов взял быка за рога:
— В тот день в гостинице отключили свет, а тут как раз моя смена. Я там подрабатываю охранником. Заходит мужчина, на лице — ссадины, кровоподтеки. Сказал, что его в «Пещере» избили. Разговорились. Он вначале скрывал, что опер из Питера.
Ермолаев сделал паузу, затем продолжил:
— В общем, наверное, правильно. Здесь у нас свои нюансы.
— Это мы заметили, — кивнул Шишкин. — А почему он все-таки перед тобой раскрылся, как считаешь?..
— Наверное, понял, что мне доверять можно, — пожал плечами Женя. — Вот так мы с Жорой и познакомились. При свечах.
— Расклад ясен.
— Понимаете, Жора в осиное гнездо сунулся, у этой «Пещеры» серьезная «крыша». Я с самого начала в его вину не верил. А сейчас и подавно.
— Что, факты есть?.. — насторожился Шишкин.
Евгений кивнул в сторону двери:
— Сосед вчера поделился. Под «мухой».
— Хозяин этой кондейки?..
— Он самый. Поддает немного, но верить ему можно.
— Дядя Саш, заходи!.. — Ермолаев отворил дверь. На пороге появился слегка поддатый смотритель. За десять минут он успел найти и оприходовать бутылку пива.
Ермолаев укоризненно посмотрел на старика:
— Дядь Саш, расскажи, что видел.
— А они не того?.. — Мужчина встревоженно покосился в сторону незнакомых мужчин.
— Все нормально. Они не наши, из Питера.
— Тут особливо говорить-то нечего… — с видимой неохотой начал дядя Саша.
— Да не тяни ты!
— Мы в тот вечер с Мишаней работали… — Старик кивнул в сторону аттракциона: — Агрегат мой чинили. Чегой-то он барахлить стал. Заклинит — и ни в какую!.. Недавно два часа людей продержал. На верхотуре. А тут еще дождик…
— Дядя Саша, не отвлекайся, — нетерпеливо перебил смотрителя Макс, возвращая его в русло темы.
— Ну да. Короче, наладили агрегат, реле поменяли. До ночи проколупались. Решили проверить. Я в люльку и сел. А когда на верхотуру поднялся, слышу звон. Глянь, а там этот, держиморда из клуба, по машине доской колотит.
— Это Валера, — пояснил Ермолаев. — Охранник из «Пещеры».
— Знакомы.
— Во-во… А рядом Дениска лежит. — Дядя Саша, похоже, раскочегарился. — Он у меня часто здесь катался. Со своей кралей.
