– директор Ассоциации еврейской иммиграции в Варшаве Леон Альтер и инженер по сельскому хозяйству Соломон Дык из Тель-Авива. Рассматривался вопрос отправки первых 50–60 тыс. польских евреев на этот полудикий африканский остров. Однако комиссия, посетив Мадагаскар, пришла к заключению, что климатические условия там крайне неблагоприятны для жизни европейцев. Такого же мнения придерживался французский губернатор Мадагаскара. В лучшем случае в районах, пригодных для земледелия, можно было бы разместить около 2 тыс. человек, полагал Леон Альтер.
Тем не менее Польша и Франция вели переговоры о практических путях и способах перемещения на Мадагаскар еврейского населения. 4 мая 1937 г. в Париже состоялась беседа на эту тему польского посла во Франции Юлиуша Лукашевича и Мечислава Лепецкого с французским экспертом по колониям Мариусом Муте.
В декабре 1937 г. официальное правительственное издание «Польская политическая информация» (Polska Informacja Polityczna) сообщало, что вопрос еврейской эмиграции на Мадагаскар «перешел из области теоретических дискуссий на путь существующих возможностей». Но ни Франция, ни Польша не желали тратить деньги на Мадагаскарский проект, его финансирование было возложено на еврейские организации. Евреи же отнеслись к идее переселения на Мадагаскар саркастически, французы – крайне сдержанно, а мадагаскарцы – горячо протестовали против нее. Единственными, кто ее поддерживал, были правящие круги Польши, которые, впрочем, не собирались тратить на нее ни одного злотого. В итоге передача Мадагаскара Польше не состоялась, сорвалась и депортация туда польских евреев.
После смерти в 1935 г. маршала Юзефа Пилсудского «еврейский вопрос» в Польше обострился. Доступ евреев к государственной службе был закрыт, были введены ограничения для еврейской молодежи в получении образования, в университетских аудиториях для еврейских студентов существовали отдельные лавки на задних рядах. Из числа еврейских школ датировались из казны лишь те, которые вели обучение исключительно на польском. В межвоенные годы из Польши были вынуждены эмигрировать более 200 тыс. евреев, часть из них переселилась к родственникам в соседнюю Германию.
В июле 1938 г. окончилась провалом конференция 32 стран по еврейскому вопросу, созванная во французском городе Эвиане. Мир не хотел принимать еврейских беженцев из Германии и аннексированной германским рейхом Австрии, не говоря уже о Польше.
Как 20 сентября 1938 г. Гитлер в присутствии рейхсминистра иностранных дел Риббентропа говорил польскому послу в Германии Юзефу Липскому в Оберзальцберге, что его «осенила мысль о решении еврейской проблемы путем эмиграции в колонии в согласии с Польшей, Венгрией, а может быть, и Румынией». Липский в ответ пообещал, что, если это найдет свое разрешение, то поляки поставят ему прекрасный памятник в Варшаве. Об этой беседе с Гитлером Липский отправил донесение министру иностранных дел Польши Юзефу Беку, которое 24 декабря 2019 г. цитировал президент Путин.
В связи с эмоциональным высказыванием Путина в отношении Липского («сволочь, свинья антисемитская») отмечается, что в сентябре 1938 г. Гитлер, дескать, еще не приступил к массовому физическому уничтожению евреев, а хотел лишь «выселить их в Африку». События «Хрустальной ночи» произошли уже после беседы Гитлера с Липским. Однако политическая цель германских и польских государственных антисемитов совпадала: выдавить евреев из своих стран, предварительно лишив их собственности. Для этого и немецкие, и польские националистические правители готовили антисемитские провокации. В обеих странах шла эскалация государственного антисемитизма, дело дошло до депортаций и убийств по расовым мотивам.
28–29 октября 1938 г. польские евреи, лишенные германского гражданства, были депортированы из Германии в Польшу без денег и вещей, без крова и пищи. Это произошло в районе поселка Збонщинь. Тех, кто пытался вернуться в Германию, расстреливали.
7 ноября 1938 г. 17-летний Гершель Гриншпан, чьи родственники были среди жертв Збонщинского выдворения, стрелял в секретаря германского посольства в Париже Эрнста фом Рата, через два дня Рат умер. Этот теракт спровоцировал «Хрустальную ночь» – общегерманский еврейский погром. До 1 января 1939 г. евреи были обязаны продать все свои предприятия и ценные бумаги. До начала массового физического уничтожения нацистами европейских евреев в 1941 году две трети из полумиллиона немецких и австрийских евреев вынуждены были покинуть свою страну.
12 ноября 1938 г. уполномоченный по вопросам четырехлетнего плана рейхсмаршал Герман Геринг провел совещание, на котором потребовал полностью удалить евреев из сферы хозяйства: «Немецким евреям придется в качестве наказания за свои гнусные преступления уплатить 1 млрд. марок. Это сработает. Эти свиньи не совершат больше убийств. Кстати, должен заметить, что я не хотел бы сейчас быть евреем в Германии». Геринг заявил: «Если германский рейх в каком-нибудь недалеком будущем окажется вовлеченным во внешнеполитический конфликт, то и мы в Германии, само собой разумеется, в первую очередь подумаем о том, чтобы в крупном масштабе свести счеты с евреями. Кроме того, фюрер наконец нанесет внешнеполитический удар, направив его в первую очередь на державы, которые подняли еврейский вопрос, с тем, чтобы потом действительно прийти к решению мадагаскарского вопроса. Об этом он говорил мне 9 ноября. Иного пути уже нет. Фюрер и другим странам скажет: “Что вы все говорите о евреях? Возьмите их!”».
Историк из ФРГ Мартин Бросцат подчеркивал, что «преступное массовое уничтожение евреев нельзя воспринимать как простое продолжение дискриминации евреев, основанной на законодательстве начиная с 1933 года. С точки зрения процедуры это был настоящий прорыв, который имел, таким образом, иное качество, чем вся предыдущая практика. Предварительные законы и постановления, которые шаг за шагом продолжали дискриминировать евреев в Германии, поставили их в исключительное положение и сгоняли в общественное гетто, открыв, таким образом, путь для «окончательного решения». Усилившийся процесс расщепления правового принципа мероприятиями, имеющими форму закона, в конечном счете перешел в преступную акцию, абсолютно лишенную формы и законности.
Полигоном для «окончательного решения» нацисты не случайно избрали «перенаселенную» евреями территорию Польши. Еще за год до нападения Гитлера на Польшу, 24 октября 1938 г., Риббентроп говорил, что он видит в колониальном вопросе и еврейском переселении возможность сотрудничества Польши с Германией.
Германские нацисты внимательно изучили франко-польский Мадагаскарский план, тем более что французы вернулись к этой идее. Министр иностранных дел Франции Бонне в декабре 1938 г. заявил своему немецкому коллеге Риббентропу, что в целях «очистки» Франции от 10 тыс. беженцев-евреев из Германии их «придется выслать» на заморские территории, вероятно, на Мадагаскар.
В начале 1939 г. Берлин возвращается к вопросу о сотрудничестве с Варшавой для решения «еврейской проблемы». 5 января 1939 г., беседуя с польским министром иностранных дел Беком в Оберзальцберге, Гитлер сказал: «Если бы со стороны западных держав к требованиям Германии в колониальном вопросе было проявлено больше понимания, то тогда он, фюрер, возможно, предоставил бы для решения еврейского вопроса какую-либо территорию в Африке, которую можно было бы использовать для поселения не только немецких, но и польских евреев».
В мае 1940 г. рейхсфюрер СС
