Неожиданно спрыгивает.
И кровь стынет в жилах. Кажется, что металлическая сидушка сейчас шибанёт её по заднице.
– Ах! – подпрыгиваю на месте.
Металл проходит в сантиметре от мягкого места малышки. И мой взгляд перемещается на толпу маленьких девчонок с хвостиками- антеннами, хвостиками-локаторами и другими приспособлениями, сооружёнными из рыжих, тёмных, светлых волос, видимо для связи с космосом.
Моя подопечная горячо спорит, машет пухлыми ручками, делит какое-то имущество. Перевожу взгляд на тётю Таню – сидит мирно на скамейке, играет в телефоне. Меня безумно поразил тот факт, почему она не следит за девочкой каждую секунду?
Надо будет ей сказать…
– Алёнушка, – зову девочку. – Иди сюда!
– Мамочка! – громко отзывается малышка, смотрит в мою сторону, бежит к машине.
Болтающиеся недалеко взрослые мамашки, следящие издали за спиногрызами, собранные в неугомонные стайки, перестают клевать косточки невидимым врагам, и тут же переключают своё внимание на меня, майора и Алёнку.
Ладно бы они! Те, что сидят на лавочках, приклеенные одной рукой к мобильному, второй – к коляске, также теряют интерес к электронному миру. И устремляют своё внимание на меня.
Повисает гремящая тишина.
Я в растерянности, не ожидала вот так в одну секунду стать эпицентром дворовых новостей. Встряхиваюсь. Не смотрю по сторонам, протягиваю руки для объятий своей девочке.
Но она проносится вихрем мимо меня и обнимает папу.
Острое чувство ревности пронзает моё сердце. Ругаю себя: – Злата, это не твой ребёнок. Не смей привязываться к девчонке!
– Злата, возьми пакет, – майор протягивает мне пакет с продуктами. Сам берёт за руку дочь.
Послушно беру тяжёлый объёмный пакет. Идём к подъезду.
Оборачиваюсь, смотрю назад, тётя Таня как играла, так и осталась играть в телефоне на детской площадке. Мило. А главное, очень надёжно. Думаю, может позвать? Решаю, что не стоит. Пусть осознает, что была не права!
Заходим в квартиру, и ароматы обалденного ужина тут же берут наше обоняние в плен. Злость на дневную няню тут же улетучивается. Она заботливо приготовила нам ужин.
– Поужинаем, потом в парк, – уточняет Демид, бросая косой взгляд на меня.
– Не поздно? Разве Алёнушке не нужно вовремя лечь спать?
– Нормально. Мы же не расскажем Тане, что нарушили регламент. Верно?
Две пары голубых глаз смотрят на меня выжидательно.
– Хорошо, – нехотя соглашаюсь.
Едва садимся за стол, как в дверь звонят. Вздрагиваю.
***
– Сам открою, – Демид поднимается, идёт к дверям. Слышу молодой женский голос в холле.
– Иди сюда милая, – подзываю малышку к себе. – Давай, я тебе хвостик на макушке сооружу. Это очень модно. – На ходу сметаю порыв блондинки перечить мне. Подмечаю, что она сегодня какая-то хмурая. – Ты не устала? – на всякий случай проверяю лоб.
Холодный.
Да и педиатр сказал няне, что беспокоиться не о чем, девочка здорова.
– Грустиночка, моя, улыбнись, – прошу я. И тут слышу за спиной громкий звонкий голос:
– Ромашка, смотри, что принесла тебе тётя Мия!
Поворачиваюсь назад и столбенею. Передо мной настоящая модель из глянца.
Высокая, метр семьдесят восемь, не меньше. С тонкой голой талией, пышной грудью, облепленной малюсеньким топиком, и аккуратными бёдрами, обтянутыми короткими джинсовыми шортами. На бархатной загорелой коже бедра красуется татуировка дракона.
Платиновые пряди волос падают красотке почти на поясницу.
На меня недружелюбно смотрят огромные серые пронзительные глаза.
В руках у сногсшибательной бестии огромный букет крупных ромашек. Жёлтые глазки, которых смотрят только на Алёнку.
И пахнет от заразы умопомрачительно.
Кроха спрыгивает со стула, и бежит обнимать букет.
Бросаю злой взгляд на непрошенную гостью. Пришла, вторглась в чужую жизнь. Никто её не звал.
Малышка целует тётю в щёку, и бежит с букетом к себе в комнату.
– Алёна, – кричу ей в след, – сначала кушать!
Блондинка падает на ближайший стул, бросает мне неприветливо:
– Да, ладно. Чего ты. Пусть племяшка поиграется.
– Во-первых, не тыкайте мне. Во-вторых, не чокайте. В-третьих, девочке нужен строгий режим. В-четвёртых, не надо ей играть в эту дурную игру «Любит, не любит». Зачем Вы травите ребёнка?
Меня несёт. Не могу остановиться. Почему эта крашенная особа так много себе позволяет. Даже не понимаю, что меня так сильно взбесило.
То, что она бросает на майора неоднозначные взгляды?
Или то, что неправильно воспитывает ребёнка?
Может, это тупая ревность?
Нет! Мотаю головой, сбрасывая с себя наваждение.
– Какого ляда, эта, – Мия тычет в меня пальцем, – здесь себе позволяет?!
Поднимаю глаза на Демида, такого взгляда от него я ещё не ловила. В нём коктейль эмоций – от злости до недоумения.
Модель человека продолжает давить на майора:
– Кто она?
Демид встряхивается, отводит от меня взгляд.
– Злата Чайкина. Вторая няня моей дочери.
– Почему она разговаривает так, будто право имеет командовать тобой и Алёной? – настаивает на честном ответе Мия. – Кто она тебе?
В комнате висит напряжение.
Демид, щурится, смотрит мне в глаза, будто ищет ответ.
– Никто! Просто няня.
Мужчина поднимается со стула, бросает на меня тяжёлый взгляд.
– Запомните обе, Алёна только моя дочь! Никто её у меня не отнимет. Я в душ. Когда вернусь, чтобы Вы обе уже подружились…
Глава 17Демид
Мне совсем хреново! Не ожидал, что сегодняшний вечер закончится настолько печально.
Настроение было на взлёте, когда удалось сбежать с работы пораньше. Думал, возьму девчонок, погуляем в парке, покатаемся на каруселях, повеселимся.
А получилось вон как! Накладка вышла в лице Мии. Не стоило её приглашать в дом. Кто же знал, что такой грандиозный скандал получится?
Сам мог заехать к родственнице, но не решился.
Неожиданно вспоминаю, почему. Мия жила одна в четырёхкомнатной квартире на Старом Арбате. Окна её дорогой квартиры выглядывают на уютную кафешку, где собираются стайками иностранцы.
Я боялся оставаться с девушкой наедине. Она всегда ставит меня в неловкие ситуации. То дарит дорогие подарки, то приглашает на чай с коньяком, то пытается раздеть, предварительно облив горячим кофе. Под предлогом, давай постираю, высохнет быстро.
