и отпил кваса. — Анька, рассказывай, пожалуйста, что сейчас происходит в Ольхе.
— Хорошо, Петька.
— Ты будешь еще ко мне приходить? — взмолился мальчик.
— Обязательно, Петька! — твердо ответила Анька и помешала суп черпаком. — Пока ты полностью не выздоровеешь!
Петька только снисходительно улыбнулся. Где-то вдалеке в углу злобно захихикал домовой, скинув на пол всю соль с полки.
Глава X
— Хорошая ты девка, Анечка, все-таки, — произнесла Прасковья. Она сидела на кровати и зашивала дырки в сарафане. — Как это так: никто из друзей к нему даже не зашел?! Уму непостижимо!
— Вот так вот, — грустно ответила Анька, подметая пол в избе. Домовой Аркаша смачно чихнул, отчего она подпрыгнула от неожиданности; Аркашка же злобно на нее посмотрел и спрятался в кладовке. — Ну ничего! Я к нему хожу теперь, все на свете рассказываю! Рада и Светлана даже сказали, что он повеселел и как будто здоровее стал.
— Да, они мне тоже рассказывали… Очень тобой довольны, говорят, что Зрящий тебя к ним прямо-таки послал!
— Ой, ну что Вы! — Анька зарделась с необыкновенной силой и поспешно начала подметать пол.
— И скромница, девка! Счастливец твой будущий муж, — продолжила нахваливать Прасковья и откусила нитку, приступив к новой дыре. — И Чернавка, хоть и смешливая, но тоже добрая и хорошая девка. Был бы мой сын хоть чуточку разумнее и степеннее…
— То, что? — настороженно спросила Анаис.
— Да вот, — печально произнесла Прасковья и вздохнула. — Девки мне наши деревенские-то не нравятся, испортят мне парня. Но вот Чернавка…
Где-то глубоко внутри Анаис засвербело и вспыхнула ревность, а в горле застрял огромный ком, из-за чего та не смогла ничего ответить. Да она и не знала, что на это сказать.
— Да и Рогги, я помню, нравилась Чернавка. Смотрел на нее такими щенячьими глазами…
Яростная ревность нарастала с каждым словом с пущей силой, и Анька горделиво произнесла:
— Ну Вы сами говорите, что нравилась. Может, сейчас ему она не интересна. Да и, может, Чернавке он не нравится…
— Нет, это я точно знаю, — твердо ответила Прасковья, наградив Анаис подозрительным взглядом. — Она постоянно спрашивает о сыне, да и просто она мне прямо об этом говорила.
Аня, ничего не ответив, продолжила яростно подметать пол, чтобы как-то занять свои мысли. Хотелось плакать.
— Анечка, — нежно отвлекла ее Прасковья от грустных раздумий и жадно потянула ртом воздух, как будто задыхаясь. — Знаешь, принято передавать рецепт моего кваса из поколения в поколение. Необязательно своим детям, хотя ты мне и стала, как родная дочка, но я хочу передать это знание именно тебе. Пока я не умерла…
— Ну что Вы, — грубо перебила ее Анаис. — Вы же нескоро умрете!
— Ну, эм… Все равно сейчас пока мой сын в войнушки не наиграется, я тут одна-одинешенька, а ты ко мне приходишь. Вот я тебя в это время и научу.
— Ну хорошо, я согласна, — снисходительно ответила Анаис.
* * *
Когда девочка ушла, Прасковья захрипела и надрывно закашляла, затем легла на кровать, схватилась за голову и грудь и, жадно потянув ртом воздух, снова и снова кашляла…
— Дурная ты баба, — проворчал вылезший из кладовки домовой. — Чего это ты ей правды не сказала?
— Мало ли ей горя, Аркаша!? — тяжело произнесла Прасковья, периодически кашляя и плюясь во все стороны. — Надеюсь только, чтобы сынок мой успел ко мне вернуться.
* * *
Сальто. Мощный удар. Неловкий пируэт, из-за которого Анаис слегка отлетела вперед. Снова удар. Перекат и мощный удар концом палки в дерево. Отскок вбок. Анаис сильно махнула палку левой рукой назад и…
— Ай!
Анаис в приливе адреналина резко обернулась назад. Чернавка потирала лоб, на котором красовалась теперь огромная шишка.
— Ой, Зрящий тебя дери, прости! — несвязно проговорила Анька. — Потри снегом сразу же, чтобы не болело сильно.
— Чуть не убила, Анькаа! — с легкой укоризной произнесла Чернавка, потирая лоб снегом. На земле лежал мешок с дровами, который она от неожиданности уронила, получив палкой по голове.
— Давай я соберу! — Анаис бросилась подбирать рассыпанное. — Попала ты, конечно, под горячую руку. Видела же, что лучше не подходить так близко!
— Да я понимаю, — виновато произнесла Чернавка, смотря сверху вниз, как Анаис собирает дрова. — Я ж шучу. Спасибо, Анькаа!
— Да не за что! — пробурчала та.
— А чего это ты делала? — полюбопытствовала Чернавка, словно забыв о боли.
— Тренировалась.
— Этому тебя Рогги и учил?
— Чего? — недоуменно переспросила Анаис. — То есть… откуда ты…
— Прасковья рассказывала, — улыбнулась Чернавка.
— Ах, ну да, точно.
— А зачем ты тренируешься?
— Просто так, — пожала плечами Анаис.
— Ага, конечно!
— Хочу с дядей на междоусобицы ходить, наверное.
— Это правда? — недоверчиво спросила Чернавка.
Анаис пожала в ответ плечами.
— Понятно, говорить не хочешь, — закономерно подытожила Чернавка.
— Вот, собрала все вроде, — произнесла Анька, сменив тему разговора. — Ты каждый день что ли за дровами прешься в такую рань?
— Ну да, — удивилась Чернавка, округлив свои черные, как смоль, глаза. — А как по-другому?
— Ну я по несколько раз в день хожу за дровами и хворостом. Бывает, ношу по два мешка…
— Да ну! — Чернавка недоверчиво посмотрела на нее и расхохоталась. — Скажешь тоже!
— Ну да! — гордо произнесла Анаис.
— Мужицких рук нам не хватает, Анька. Я же говорила.
— Давай я понесу твой мешок, а ты — мои палки, — предложила та.
— Анькаа, — снисходительно произнесла Чернавка. — Зачем я буду отдавать такую тяжесть маленькой хрупкой девчонке?
— Не спорь со мной! Все равно отберу.
— Ну как хочешь, — осторожно ответила Чернавка. — Но если вдруг станет совсем тяжко…
Так и побрели две девушки до деревни: одна с мешком, полным дров, закинутым за спину, другая — с двумя палками. Анаис, вопреки ожиданиям спутницы, стойко и спокойно несла мешок, будто бы для нее это была какая-то мелочь. Чернавка была выше Анаис на голову и при разговоре смотрела на нее сверху-вниз.
— Интересная ты, Анькаа, — усмехнулась Чернавка. — Хотела бы и я быть такой же сильной…
— Это несложно, — саркастично произнесла рыжеволосая спутница. — Всего лишь вставай с петухами в течение полугода каждый день, бегай по десять кругов вокруг деревни…
— И это все тебя заставлял делать Рогги?! — ошарашенно посмотрела на нее Чернавка.
— Ну, как видишь, не такой уж он и лапочка, — хитро посмотрела на нее в ответ Анаис.
— Хм, — задумалась Чернавка.
— Слушай, давно хотела спросить, — неуверенно начала Анаис, почесав затылок. — А вот что имел ввиду банный дедушка, когда говорил про твою маму, если не секрет?
— Не секрет, — пожала плечами Чернавка. — Мать моя в детстве была настоящей занозой в заднице: мужиками крутила-вертела, как могла. Вроде как она
