машине, явно намекая, что мне нужно идти следом. Я мнусь немного, но когда он слишком очевидно открывает дверь пассажирского и кивает мне на сиденье, всё-таки иду и покорно усаживаюсь на место.
Интересно, куда он меня отвезет? Что за место такое волшебное, где я могу остаться? Он, как назло, не говорит ни слова. Какой-то с перебором задумчивый, обычно он совсем не такой.
День сумасшедший, и, если честно, я ни на грамм не готова больше ни к каким сюрпризам, но выбора другого нет. Может, у него есть знакомые, которые куда-то уехали и у них можно пожить? Или у него самого есть еще какая-нибудь квартира, в которой я могу остановиться на пару дней?
Спустя минут пятнадцать понимаю, что едем мы за город, в направлении его дома. Он что, уговорил Есеню, чтобы я пожила у них? Мне, конечно, нужно всего дня два-три, я надеюсь, но всё равно дико неловко. Они молодая семья, ждут ребенка, а тут я как снег на голову. Третьей лишней быть не хочется, это правда очень неудобно.
Звонит телефон. Вздрагиваю, смотрю на экран и не понимаю, хочу ли брать трубку… Там тетя Катя. А я правда, наверное, не готова ее слышать. Что она хочет сказать? Звонит она крайне редко мне.
Ладно. Всё равно придется узнавать, что ей надо от меня. Вздыхаю и беру трубку.
— Да? — отвечаю, убирая громкость динамика. Этот телефон ну очень громкий! Понимаю, что Мирославу Сергеевичу всё отлично слышно, и почему-то мне крайне неловко от этого. Хотя, казалось бы, чего я после всего могу стесняться перед ним? Думала, что тот секс на столе — самое интимное, что могло быть между нами. А нет. Гораздо интимнее оказалось его вторжение на темную территорию моей жизни.
— Сонька, — говорит тетя Катя. Никогда мне не нравилось, когда она меня так называла. А она только так, как будто специально. — Ты это… Жениху своему скажи, что мы прибрали всё. И сама, ну… давай домой, нормально тут всё теперь. Слышишь?
— Ага… — говорю на автомате, и после такого же “ага” от тети бросаю трубку.
Чего? Она снова пьяная? Или что?
— Принцесса, ты чего? — спрашивает Мирослав Сергеевич, замечая мою растерянность. — Кто звонил? Все живы?
— Да… — киваю, хотя я не особо уверена, жива ли моя адекватность. — Тетя звонила.
— Что хотела? — спрашивает он внезапно грубовато, словно очень-очень зол на нее.
— Она попросила передать моему жениху, что они все убрали, и сказала, что дома всё в порядке и я могу возвращаться. Я ничего не понимаю, какому жениху? Что происходит?
— А… — он неловко усмехается и даже смешно чешет затылок, словно провинившийся мальчишка. — Так уж вышло, что я твоим женихом представился, чтобы они почувствовали мою значимость, так сказать. Ну, когда за тобой тогда вернулся.
— Ага, — киваю. Странно, что он кругом и всюду представляется моим женихом, конечно, но если это работает, то ладно. Так уж и быть. — А почему она говорила так, словно вас боится? Вы ей угрожали?
— Нет, — он немного закатывает глаза и сжимает руль чуть сильнее. Бесится. — Я просто был у тебя дома, пока ты отдыхала. Приезжал за твоими вещами. Ну и вежливо попросил их убрать тот срач, что натворили в твоей комнате и квартире в целом.
— Вежливо? — хихикаю, вдруг найдя в себя силы на веселье. Мне странно, конечно, что он поехал ко мне домой, но почему-то уже не удивляет так сильно, как могло бы удивить пару дней назад. — Насколько вежливо?
— Достаточно вежливо, чтобы они послушались, судя по всему, — он тоже улыбается, а мне, если честно, уже все равно, достаточно вежливо там было, или всё-таки нет. — Но домой ты не поедешь.
— Не поеду, — соглашаюсь с ним.
— И мы как раз на месте, — говорит он, и я вдруг возвращаюсь в реальность. отвлеклась на разговор и не видела, куда мы ехали, а тут… Мы стоим у ворот его дома. Точно это его дом, я была тут тогда, когда телефон разбила. Тогда… как будто это было очень давно. Столько всего случилось, что я просто не могу собраться в кучу.
Мирослав Сергеевич выходит первым, потом открывает мне дверь, подает руку, потому что я как кукла безвольная пока не могу собраться с мыслями и понять, что всё это значит.
Его собака вдруг снова начинает очень громко лаять и я вскрикиваю, оживая. Господи! Да так же можно и разрыв сердца получить, честное слово…
— Принцесса, просыпайся, — смеется надо мной Мирослав Сергеевич. — Идем.
— Сюда? — киваю на дом.
— А ты на улице собралась оставаться? Май, конечно, но вечерами еще прохладно, Сонечка. Пойдем. Только руку давай.
Зачем ему моя рука?..
Он берет меня за руку, не дожидаясь хоть каких-то ответов, переплетает пальцы и открывает ворота. И на нас сразу же несется просто огромный пес…
Глава 15. Соня
Не так я хотела умереть! Точнее, я никак в девятнадцать лет не хотела, но вот так вот — прям точно-точно нет!
— Мамочки… — шепчу хриплым голосом и зажмуриваюсь, когда этот медведь, клацая своими зубищами приближается к нам.
Всё. Мне конец. Мирослав Сергеевич так устал от моих проблем и таким образом решил от меня избавиться? Креативно, ничего не скажешь…
— Миша! — звучит грубый голос Мирослава, и внезапно лай прекращается. Но мне всё еще так страшно, что найти сил на то, что открыть глаза, я не могу.
Я чувствую этого медведя совсем рядом, у меня сердце выскакивает из груди от понимания, какой он большой… Наверняка, если он встанет на задние лапы, он будет прилично выше меня. Как не бояться?
Внезапно я чувствую что-то мокрое. Влажное касание к пальцам руки, которые переплетены с пальцами Мирослава. Что происходит?
Открываю глаза через силу и тут же мое сердце начинает стучать еще сильнее, чем до этого. Этот пес, хотя он реально больше на медведя похож, обнюхивает и облизывает наши сцепленные в замок пальцы. А?
— А что происходит? — шепчу еле слышно, боясь сделать даже лишний вдох, не то что движение.
— Показываю Мишане, что ты — не чужая, и от тебя не надо охранять дом. Он видит, что мы держимся за руки, и это значит, что тебе можно доверять. Сейчас обнюхает и будет издалека запах узнавать. Больше не будет тебя пугать.
Ах вот для чего он меня за руку взял… Но предупредить-то хотя бы мог! Чтобы я тут от инфаркта не умирала!
Всё равно страшно… Он очень большой. Я таких
