но… Эйприл тряхнула головой, отгоняя сомнения, и намазала тонким слоем кожу вокруг раны. Эффект не замедлил сказаться: воспалённая краснота уменьшилась, и бок стал болеть гораздо меньше. Воодушевлённая успехом, Эйприл поспешно сменила перепачканное кровью платье на выданный халат и взяла флакончик. Покрутила, посмотрела на свет — похоже на стекло, но очень тёмное. Попыталась вытащить пробку, и та на удивление легко поддалась. Эйприл опасливо принюхалась — вроде бы без запаха — и одним глотком осушила бутылёк. Чтобы тут же об этом пожалеть.
Жидкое пламя растеклось по гортани и пищеводу, превратило желудок в огненный шар, и уже оттуда устремилось во все стороны, поджигая каждую клеточку тела. От непередаваемых ощущений у Эйприл не получалось дышать, на глазах выступили слёзы. Она скрючилась в позе эмбриона, умоляя Отца, чтобы это побыстрее закончилось, и неважно как, — и мольба была услышана. Поглотив её целиком, внутренний огонь полыхнул в последний раз и угас. А вместе с ним угасла боль.
Какое-то время Эйприл измождённо прислушивалась к воцарившейся в теле тишине, потом зашевелилась, выпрямляясь, и не без удивления поняла, что здорова. Только гематомы на руках слегка ныли. «Суровая штука, — Эйприл с уважением посмотрела на флакончик. — Но если бы они в неё анестетика добавили, было бы ещё лучше».
Она с прежней лёгкостью поднялась с кресла, на пробу сделала пару наклонов и, убедившись, что всё действительно в порядке, пружинящей от радости походкой вышла на веранду.
Стоявший у перил Дин даже не покосился на тихий хлопок двери. Голубоватый свет неожиданно яркой круглой Луны резцом скульптора очерчивал его аристократичный профиль, придавая чертам медальную резкость.
— Помогло, — тихо сказала Эйприл, встав рядом. — Спасибо.
— В следующий раз действуй менее идиотскими способами, — тон Дина был холоден и искрист, как нетронутый снег долины.
— Не могу обещать, — Эйприл не хотелось отказывать, но и соврать она не могла.
Скулы Дина заледенели.
— Почему-то так я и думал, — проронил он и, не глядя в сторону собеседницы, протянул ей что-то небольшое и блестящее. — Вот. Носи с собой постоянно.
— Что это? — заинтригованная Эйприл взяла вещицу, которой оказался прозрачный прямоугольный камушек. Под его верхней широкой гранью мерцали девять букв-искорок, складываясь в очертания созвездия Льва и…
— Зов? — изумлённая Эйприл вскинула на Дина глаза.
— Чтобы ты могла позвать меня, когда очередная «контролируемая ситуация» внезапно выйдет из-под контроля.
И хотя интонации Дина не потеплели ни на градус, и смотрел он всё так же на белое безмолвие спящей долины, под рёбрами у Эйприл разлилось приятное щекочущее тепло.
— Спасибо. — Она машинально прижала подарок к груди. — Вряд ли это когда-то понадобится, но я очень ценю твою заботу.
Дин наконец-то повернулся и смерил её нечитаемым взглядом.
— Не делай из меня альтруиста — в первую очередь я забочусь о своём спокойствии. И не забывай: позвать не значит, что к тебе непременно придут.
— Не забуду, — Эйприл понятия не имела, зачем Дину маска равнодушного эгоиста, но если ему так нравится, пускай носит. — Только я бы хотела ещё кое-что добавить в узор. Дай руку.
По лицу Дина скользнула тень сомнения, однако, подумав, он всё же протянул ладонь. Эйприл положила на неё камушек, накрыла своей и, сосредоточившись, поставила некудот над обозначавшей Регул алеф. Камень вспыхнул радужным сиянием, на миг оно восьмёркой обхватило их запястья и погасло. Тогда довольная удавшейся задумкой Эйприл забрала подарок и спрятала в карман заёмного халата.
— Общий зов? — пребывавший в замешательстве Дин позабыл о необходимости сохранять холодную невозмутимость.
— Ну да, — улыбнулась в ответ Эйприл. — Вдруг тебе тоже понадобится помощь?
Дин поперхнулся от такого предположения, но вместо уничижительной отповеди сказал:
— Идём-ка в дом, сколько можно мёрзнуть.
Тут Эйприл засомневалась — не лучше ли им, во имя Диновой безопасности, сейчас разойтись? Однако тот будто услышал её сомнения и, не оборачиваясь, проворчал:
— Здесь ни меня, ни тебя искать некому, — и успокоенная Эйприл беспечно вошла следом за ним в шале.
Глава 18
Уютно потрескивали поленья в камине, и разлитый в тончайший дрезденский фарфор «Эрл Грей» бликовал янтарём.
— Твоя ошибка в том, что ты плохо разбираешься в грешниках. Джей не вступился бы за тебя — подобные ему не меняются резко, на сломе.
— Но потом бы…
— «Потом» для него и так будет. Без насилия над тобой. Учись выбирать наименее затратные пути.
— Спасибо. Подумаю над этим.
В комнате ненадолго воцарилась тишина.
— Откровенно говоря, я вообще не понимаю, зачем тебе принимать участие в таком, как он. Одно дело люди, стоящие перед своим первым серьёзным грехом, но этот-то?
— Просто я посмотрела его линию судьбы.
— И?
— Очень скоро он с приятелями вновь нападут на девушку, и это обернётся для них десятью годами тюрьмы. Тремя тысячами шестьюстами пятьюдесятью днями насилия. И если Бо и Мика уже не вытащить, то за Джея можно побороться.
— Таким оригинальным способом? Впрочем, ладно. Так ты надеешья, что при новой встрече в подворотне…
— …Джей поведёт себя правильно. Я уверена.
Плохо высушенное полено громко выстрелило, выпустив рой золотистых искр и заглушив недоверчивое хмыканье.
— Что ж, скоро увидим. Но местечко в седьмом круге я для него всё-таки придержу.
* * *
Джей в жизни бы не поверил, скажи ему кто, что он будет рад копу. Точно так же, как не поверил бы, что таким крутым парням, как Бо и Мик, взбредёт в голову поиметь совершенно левую девчонку. Вместо того, чтобы просто поприкалываться — в крайнем случае, сумочку отобрать — да и отпустить с миром. «А ведь они б её грохнули, — снова и снова думал Джей, лёжа на продавленной панцирной кровати в своей комнатушке. — Трахнули бы и отправили рыбам на корм. Не зря же Бо перо вытащил». А потом на лезвии обнаружилась кровь, и хотя приятель божился, что максимум нечаянно поцарапал девчонку, Мик велел выкинуть нож в реку.
Все эти мысли заставляли Джея крутиться на грязной простыни, как на адской сковородке: неужели он замазался в чём-то гораздо более серьёзном, чем обычный гоп-стоп? И ещё грызло чувство вины: показалось или нет, что после того, как девчонка, э-э, отказалась сотрудничать, она посмотрел на Джея? Будто просила о помощи.
«Но что я мог сделать? Против Мика-то и Бо. Разве они бы меня послушали?»
Думать, что кроме слов он мог вмешаться действием, Джею категорически не хотелось. Как-никак они — одна команда, и потом, если бы не парни, где бы он сейчас был? Мыл машины или собирал мусор за жалкие гроши? Нет, всё-таки ему повезло,
