села… Джулиан. Мой ребенок… я его потеряю.
Чарли не может потерять этого ребенка. Она не заслуживает этого.
Сохраняй спокойствие, заставь ее говорить. Что угодно, пока не прибудет помощь, но вытащи ее на хрен из этой машины, или мы оба умрем.
— Хорошо, просто дыши. Чарли, мне нужно вытащить тебя из машины, хорошо? Ты можешь двигать всеми частями своего тела?
Она морщится, но через несколько мгновений кивает.
Я объясняю ей, что собираюсь сделать. Мне приходится двигать ее осторожно, так как я не уверен, не сломано ли что-нибудь. Боже, а что если так? Не надо. Просто не надо сейчас.
Трудно маневрировать ее телом, но каким-то образом мне удается подхватить ее на руки настолько, чтобы вынести из-под обломков. Я чувствую, как напрягаются мышцы спины, когда я выношу ее и иду как можно дальше от машины. В воздухе витает запах газа. Это бомба замедленного действия, готовая взорваться.
Прямо как Челси.
Только на этот раз Чарли на свободе.
Половина битвы выиграна.
Дальше по холму я кладу ее рядом с деревом на небольшой полянке. Она делает глубокие вдохи, заметно страдая от боли. Я снова достаю свой мобильный, но когда я пытаюсь набрать 9-1-1 во второй раз, экран гаснет. Огромность и осознание этой ситуации на мгновение парализуют меня. Кто теперь спасет нас? Я оглядываюсь на Чарли. Нет никаких сомнений, молюсь Господу, чтобы она была спасена. Сделай все возможное, чтобы сохранить ей жизнь. У меня нет медицинского образования, но я должен поддерживать ее в сознании. Это игра в ожидание, что кто-то спасет нас, зная, что я не смогу нести ее вверх по крутому склону в темноте без посторонней помощи.
— Чарли, дыши медленно. Ты можешь сказать мне, что случилось?
Она снова кивает, пытаясь контролировать дыхание: — Я только что отвезла Амелию в дом родителей Лекса, и когда я вела машину, я почувствовала резкую боль в животе и потеряла контроль. Ребенок сейчас родится… помогите мне, пожалуйста… Я не хочу, чтобы мой ребенок умер, — слезы заливают ее лицо. Она глотает воздух, когда паника снова накатывает.
— Чарли, ты не потеряешь ребенка. Сколько у тебя недель?
— Всего тридцать шесть…
Я пытаюсь порыться в памяти и вспомнить кое-что из прочитанного о преждевременных родах. В тридцать шесть недель у ребенка хорошие шансы выжить. Легкие, а как же легкие, мозг? Черт, о да, легкие могут быть недоразвиты.
Как это поможет сейчас? Без сомнения, я паникую при мысли о том, что она может потерять ребенка, потерять Чарли.
Это не Челси.
Я сражаюсь всеми силами, чтобы спасти ее: — Хорошо, послушай меня, мы справимся с этим. У тебя есть одеяло в машине?
— В багажнике… не оставляй меня, Джулиан. Мне так страшно, — Чарли тянет меня за руку с единственной силой, которая у нее осталась.
— Шшш… я быстро схожу за ним.
С рекордной скоростью я бегу вниз по холму за одеялом, зная, что есть шанс, что машина может взорваться в любой момент. Я замечаю одеяло, лежащее на заднем сиденье. Поскольку двери не могут открыться, я хватаю камень, лежащий рядом с моей ногой, и разбиваю стекло. Потянувшись внутрь, я чувствую, как зазубренное стекло пронзает мою кожу, но это не мешает мне протащить одеяло. Я вижу бутылку воды и беру ее. С содержимым в руках я бегу так быстро, как только возможно, вверх по холму и обратно к Чарли.
Я вижу спокойствие в ее глазах, пока она не схватилась за живот и не закричала в агонии. Схватки идут с интервалом всего в две минуты. О Боже. Где это чудо, мать его? Я никогда не верил в Бога после того, как у меня забрали Челси, но если кто-то и может сотворить чудо прямо сейчас, то это должен быть Господь Всемогущий.
Отодвинув ее волосы от лица, я осматриваю порез чуть ниже линии роста волос. Он не слишком глубокий и не должен вызывать у меня особого беспокойства. Сейчас нужно спасать ребенка.
— Мне нужен Лекс… Мне нужен мой муж…, — причитает она.
Мое сердце болит, когда она называет его имя, но он ей нужен, и я должна доставить его сюда вместе со скорой помощью — все, что угодно, лишь бы спасти Чарли.
— Я попробую позвонить ему, Чарли.
Я достаю свой мобильный из кармана, не обращая внимания на плохой сигнал, пока она шепчет его номер на коротких вдохах. Телефон разрывается. Я пытаюсь снова. Я пытаюсь десять гребаных раз, пока он не берет трубку.
— Кто это, блядь, такой, и какого черта тебе надо? — холодно отвечает он.
— Чарли… она попала в аварию…, — треск перекрывает телефон.
— Чарли, что? — кричит он.
— Чарли попала в аварию. — телефон разряжается.
Мне нужно успокоить ее — стресс не поможет ребенку. Чем дольше ребенок будет находиться внутри, тем лучше.
— Хорошо, послушай меня… Чарли, ты должна постараться сохранять спокойствие, насколько это возможно. 9-1-1 отследит мой телефон, и я уверена, что Лекс тоже. Они скоро будут здесь. Нам нужно, чтобы твой ребенок был спокоен, хорошо?
Она кивает, понимая, что это единственное, что мы можем сейчас сделать. Я вижу, как она закрывает глаза, усталость одолевает ее.
— Поговори со мной, Чарли. Расскажи мне о том, как родилась Амелия. Расскажи мне о своих самых счастливых воспоминаниях.
Я делаю все возможное. Ей нужно оставаться в сознании. Если она не сможет пройти через это, то и я не смогу. Она снова слабо кивает. Я держу ее за руку, пытаясь сохранить с ней контакт, чтобы она не заснула.
— Я была в ужасе, когда родилась Амелия, потому что я уже потеряла ребенка, ребенка Лекса. Я не хотела снова пройти через это. Лекс был спокоен… он был так спокоен. Моя бабушка пришла ко мне… она была там и сказала мне, что все будет хорошо. Но сейчас ее здесь нет, Джулиан. Я не вижу ее.
Ребенок Лекса? Ладно, сейчас не время углубляться в ее историю, но, черт меня побери, это объясняет ее связь с ним.
— Я тоже часто вижу Челси.
Мой голос дрожит, когда я понимаю, что вот оно, вот сейчас я сниму огромное бремя, лежащее на моих плечах. Мое сердце, душа, каждая унция моего существа запуталась в путанице, когда это чувство дежа вю поглощает меня. Образ прибытия парамедиков, мешок с телом, который катят передо мной. Ее родители, прибывшие на место происшествия, и их мучительные крики, окружавшие нас, когда они боролись с полицейскими и умоляли увидеть их дочь.
— Она
