расписание.
— Конечно. Всё в порядке?
— Да. Я просто так спросила, чтобы… понимать ситуацию. И как себя вести с твоей помощницей.
Н-да. Целоваться у нас по-прежнему выходит лучше, чем разговаривать.
— Я о другом. Ты внезапно приехала. Что-то случилось? Нужна помощь, деньги?
Алекс произносит эти слова запросто, без стеснения. Я же взрываюсь паникой. Краска ударяет в лицо. Я никогда ничего не просила. Даже у отца давным-давно. Сама зарабатывала. Быстро отвожу глаза, сцепляю пальцы.
— Нет, я просто так.
По взгляду вижу, что не верит. Становится не по себе, и я продолжаю:
— Мне было фигово. Это не лучшая черта, согласна, но я, кажется, тону в зависти, Алекс. И да, маленькая грудь не единственный мой недостаток.
— Расскажи. — Он откидывается на спинку дивана и расслабляется. — Зависть — двигатель прогресса, если ты, конечно, не делаешь объекту гадости. Иначе выходит хрень.
Его взгляд вновь ясный, пьяное возбуждение ушло, хотя оргазма у Алекса не было. Он будто правда готов поговорить со мной. Каждый раз, когда я хочу с ним порвать, он делает что-то такое, из-за чего не получается.
Он подкупает своей во мне заинтересованностью.
Глава 13
— Я никому не делаю гадости. Напротив, стараюсь поддержать. Но… — Вдох-выдох. Тяжело! — Сложно об этом рассказывать. Даже тренеру и маме. С мамы вообще хватит, она и так слишком много для меня сделала. Но исповедоваться хочется.
— Валяй.
Зажмуриваюсь и произношу:
— Кажется, я завидую подругам.
Вопреки опасениям ничего страшного не происходит. Небо не падает, земля не трескается. На лице Алекса — ни паники, ни брезгливости. Лишь ожидание. Поэтому продолжаю эмоционально нагнетать:
— Очень сильно. От этого еще хуже, потому что я не хочу завидовать! Я люблю своих девочек. Безумно желаю им успеха! Они как никто достойны. Но искренне радоваться будто не получается. Меня тошнит от самой себя. Я отвратительна.
Рассказываю про «Линкс», Лизу, Лену. Про горечь от понимания, как быстро и легко меня заменили. Всегда знала, что десятки, нет, даже сотни талантливых девчонок стоят за спиной и дышат в затылок. В любой момент готовые занять мое место. Но, когда это произошло в действительности, сердце отказалось мириться.
Алекс сосредоточенно слушает, после чего дает совет:
— Попробуй на некоторое время ограничить общение. Максимально.
— Но они мои близкие люди.
— Как триггеры притупятся, продолжишь. А пока вычеркни подруг из жизни. Ива, тебе не обязательно заставлять себя сталкиваться с болью снова и снова. За это никто не похвалит.
Алекс смотрит крайне внимательно. Его глаза — темные, а тепло, что разливается в моей груди, — уютное. Оно от благодарности просто за то, что не осуждает. Принимает неидеальной. С хрупкими костями. Ревностью.
Касаюсь его разгоряченной груди, шеи. Нежно поглаживаю и тяну к себе. Алекс наклоняется, и я увереннее обнимаю, откидываясь на подушку.
— Когда эти триггеры притупятся? — спрашиваю. — Как ты думаешь, когда эта боль пройдет? Когда мне перестанут сниться выступления?
— Когда найдешь новую цель.
— У меня ее нет.
— Могу предложить пока свою. Спасение мира — как тебе? Звучит достаточно внушительно?
Улыбаюсь.
Наши губы соединяются в сухом, но приятном поцелуе. Я продолжаю гладить твердые плечи, отмечая скрытое напряжение.
— Ива, мы еще не говорили о деньгах, — произносит Алекс спокойно. Смотрит на мой подбородок, не в глаза. — Не обсуждали суммы. Я держу в голове, что у тебя ипотека. Но есть еще расходы на еду, одежду.
Прижимаю руку к его рту.
— Давай потом? Не хочу о деньгах.
Он слегка прищуривается, словно ища подвох. Стреляет в глаза, затем возвращается к подбородку. Наверное, решил, что я приехала просить комиссионные.
Ладонью чувствую поцелуй. Еще один. Отчего-то дрожу. Убираю руку, чтобы увидеть губы.
— Мне нужно настоять? — Алекс слегка улыбается. — Не очень понимаю, как быть.
— Может, лучше продолжим целоваться?
— Тогда в кровати.
Он вновь подхватывает меня на руки и несет в спальню. Как в прошлый раз, но сегодня во мне намного меньше робости. Мы хорошо поговорили, и он стал чуточку ближе.
Постель аккуратно заправлена.
Алекс ставит меня на пол, стягивает покрывало, отгибает одеяло и плюхается на матрас. Подтянутый мужчина, ловкий, несмотря на высокий рост. Бесконечно в себе уверенный.
Роза эта, конечно… треш. Буду думать, что ее нет.
— Ну иди сюда, смелее. Я хочу тебя.
Он гостеприимно разводит руки и улыбается. А я вдруг улыбаюсь в ответ. Забираюсь на кровать и аккуратно, — с этим гипсом же дурацким, — на четвереньках подползаю к нему.
— Какая кошечка, — издевается Алекс.
Но не зло, а как-то… душевно. Смотрит ведь, пялится. Не то чтобы я была дико хороша в его майке, но ему будто нравится.
— Пошел ты! — смеюсь. Присаживаюсь рядом. — Послезавтра гипс снимут уже. Вылечу ногу, стану конфеткой.
— И так конфета. Иди, блядь, сюда.
Не успеваю пискнуть от возмущения, как Алекс хватает меня за талию и тянет к себе на колени. Сразу впивается в губы. Язык у него сумасшедший — такие фигуры выписывает, что сама рассудок теряю. Сжимаю плечи его, впиваюсь ногтями.
Он обнимает до хруста косточек. С жаром проводит по спине — сильно, требовательно. По-взрослому. По коже опять разряды электричества. От его пальцев. Туда, в самый низ.
Закусываю губу, когда он шею зацеловывает, без остановки лапает.
В этот раз тело уже знает, как может быть. Реагирует моментально. Окатывает горячим предвкушением.
Я перекидываю через Алекса ногу, оседлав. Не планировала так делать, само получилось. Он ведь… постоянно меня целует. Задирает майку, я послушно помогаю стянуть ее через голову. Алекс ласкает грудь, спину. Остается дышать рвано, двигаться, жаться, будто замерзла.
Он накручивает на пальцы ткань стрингов, чуть тянет вверх, затем снимает с меня белье. Сердце колотится, словно вот-вот выпрыгнет. Алекс быстро стягивает джинсы вместе с боксерами. Стоит у него каменно, и от вида мужского напряжения во мне кипит смесь трепета и ужаса как отголосков неопытности. А еще вновь чувствую молнии. Они жалят, жалят чувствительную кожу. Теперь-то я знаю, что служит освобождением.
Доверчиво льну, но Алекс отстраняет:
— Секунду, Ив. Прости, защита. Надо.
Киваю. Правильно. Он всё правильно делает, хотя момент был страстный и особенный. А ожидание порождает сомнения.
Алекс достает из тумбочки презерватив, вскрывает. Раскатывает по члену. И тянется ко мне.
Я опускаюсь на него постепенно. Принимая сантиметр за сантиметром. Стараясь расслабиться. Трудно же! Дышу быстро, до пересохших губ, до гипервентиляции, от которой голова кружится. Опускаюсь до упора и закрываю глаза. Запрокидываю голову.
Безумные ощущения. И хочется больше, теснее. Мне неловко. Сдерживаюсь. Но так приятно, что… Господи.
Алекс целует
