же и старался все время говорить только на своем языке.
Я еле успевал записывать за ним, Тедань же сдался в первые полчаса и под бесконечные трели Донджина старательно выписывал два выученных иероглифа, из которых состояло его имя.
Затем неожиданно учитель замолчал и вышел из зала. Так я понял, что урок закончился.
— На самом деле, я не удивлена, что в Академии преподают этот язык, — пояснила Мэй за обедом. — Во всех состоятельных семьях изучают какой-нибудь язык из стран старой империи, но чаще всего именно Божественной черепахи.
— Это из-за войны? — спросил я.
— Не только, хотя и из-за нее тоже. Просто с тем государством у нас самые тесные связи: торговые, политические, магические.
— Но с учителем Донджином понять что-либо невозможно. Он говорит так быстро и непонятно, ничего не переводит, и у него жуткий акцент.
— Кажется, Академия подталкивает к совместной работе. Задание по магии сделать легко, если каждый из сорока человек попробует хотя бы по три варианта сцепок, а по отдельности никому не хватит запасов Ки. Я могу помочь вам с языком, но в любом классе есть люди, которые владеют им в совершенстве. Боевые искусства можно тренировать после уроков, и если ходить по Академии вместе, будет проще отыскивать ловушки, — Мэй потерла лоб. — Нам будет тяжелее всего. Другие команды живут в одном доме, им легче собраться, легче подружиться. Да и бросили свои постройки те, кто изначально готов к сотрудничеству.
У нас же остались только чудаковатые ученики с высоким самомнением, с желанием жить по-своему, отдельно. И, что хуже всего, у нас нет явного лидера. Был шанс у Цянь Яна, но та девочка обрушила его репутацию. Кто пойдет за парнем, что проиграл какой-то крестьянке? Шен, может, ты станешь лидером?
— Смеешься? — удивился я. — Какой же я лидер? С таким-то талантом?
— Если смотреть только на талант, то я должна возглавить группу, но кто станет слушать девушку в кресле, которая даже меч поднять не может. Ты же, как я поняла, один из лучших копейщиков. Почему нет?
— Даже не представляю, с чего начать? Тоже приставать к ребятам, как делал Ян?
— Лидеры бывают разные, — улыбнулась Мэй. — Можно стать им при помощи личной силы, но каждый раз придется доказывать власть кулаками. Можно через запугивание, тогда кулаками будет работать, например, Тедань. А можно стать тем человеком, к которому будут прибегать за советом.
Вот у нас в клане есть глава, который любит громко покричать, командовать слугами и всюду восхвалять свои заслуги. Но со сложными вопросами все идут к старейшине Чу. Это седой скрюченный старичок, живет в угловом домике и обожает подстригать деревья в садике. Если он скажет хоть слово, глава клана в тот же день лишится своего звания.
— Значит, ты тоже прекрасно справишься с этим!
— Нет, — улыбнулась Мэй, — у меня есть большой недостаток: я — женщина. Я могу направлять и подсказывать, но не командовать. Ладно, я подумаю насчет уроков по черепаховому языку. Могу порадовать: иероглифы у них те же, что и у нас, и значения такие же, только читаются по-другому.
На урок под таинственным названием «Учение о Ки» пришло больше слушателей. Наверное, некоторую часть ловушек уже обезвредили или ребята всё же начали пользоваться заклинанием.
В вошедшем мужчине с первого взгляда можно было угадать учителя. Статный, среднего роста, в длинном голубом халате ученого, с усами и короткой узенькой бородкой, он словно пришел из маминых сказок. Приветливо улыбнулся:
— Добрый день, прекрасные ученики Академии. Меня зовут Рутений (в переводе с китайского — ученый. Далее в тексте — Рутений). И я счастлив познакомить вас с необъятным миром Ки.
Он спрятал кисти рук в широких рукавах и начал расхаживать по залу между столиками:
— Вы, наверное, хотите спросить, а что особенного в Ки, что пришлось создавать целое учение? Может, тогда нужно создать науки и о воздухе, которым мы дышим, и о небе, на которое смотрим, и о воде, которую пьем? И я отвечу: «Да». Да, настоящий ученый должен видеть загадку в обыденных вещах, которые кажутся настолько простыми, что мы их даже не замечаем.
Вот, например, ветер. Все знают, что такое ветер, верно? — Рутений остановился и с улыбкой посмотрел на нас. — Ответьте мне: что такое ветер?
— Когда дует, — неуверенно предположила одна из девушек.
— Фуу, — вытянул трубочкой губы учитель и с силой подул, — вот я тоже дую. И если приложу руку ко рту, то почувствую: дует. Но разве это ветер? И кто же его так дует тогда?
Наши предки были уверены, что где-то далеко в пещере на краю света спит огромный дракон, и когда он вдыхает, то воздух затягивается в его ноздри — так появляется западный ветер. А когда выдыхает, воздух движется от него, и тогда дуют восточные ветра. Но это всё же больше сказки для народа, чем наука.
Вот так и с Ки. У всех есть Ки, каждый может ее почувствовать и двигать внутри себя. Но многие ли знают, что такое Ки?
В своем знаменитом трактате «Рассуждения о природе магии» Мэн Зонгменг называет Ки кровью Небес. И в какой-то степени это верно. Как и кровь, Ки вырабатывается в наших телах. Человек может умереть как от кровотечения, так и от расхода Ки. Как и кровь, Ки необходима для жизни.
Но есть и отличия. Ки мы не можем увидеть, зато можем управлять. Попробуйте как-нибудь заставить свою кровь бежать в другую сторону. Вряд ли получится, верно? Для крови внутри тела есть специальные сосуды и трубки, по которым она бежит в строгом порядке. Если остановить ее бег, например, туго перевязать руку, то рука умрет. С Ки так сделать не получится.
У нее нет точного места в теле. Нет расписания. Она просто есть.
Многие великие умы изучали Ки и всё, что с ней связано, ведь без магии мы всего лишь говорящие животные. Вы скажете: «Но ведь есть животные, которые также умеют пользоваться магией». И я вам отвечу: «Так и есть». С маленьким отличием. Животные не учатся магии, они ей владеют изначально. Никакой зверь не может выучить магию, отличную от той, что знали его родители. И только человек приходит в мир, зная лишь одно заклинание. Заклинание дыхания. А остальному он учится на протяжении всей жизни.
Существовали и, возможно, есть до сих пор секты, которые творили страшные вещи ради науки. Триста лет назад в стране Красного Феникса уничтожили секту, которая пытала людей, вырезая им по одному органу тела. Они хотели узнать,
