Скажи, у тебя был кто-то, кто шел за нами и подметал просыпавшуюся любовь?
Вопрос Наташки повис в воздухе. Вадим знал, что его накроет чувство жалости к жене, и теперь готов был провалиться сквозь землю, только бы не видеть её лица, не слышать её голоса. Умом он понимал, что вернуться назад нельзя, прошлое в прошлом, но как пережить этот момент. Антураж никак не соответствовал происходящему объяснению. Они глупо стояли в коридоре, она в халате и с полотенцем на голове, а он весь взъерошенный, как лесовик, в пыльных ботинках и с растерянным лицом.
– Ты права, всё закончилось как-то незаметно, – сказал Вадим и замолчал.
Нет, он не собирался рассказывать жене о том, что послужило поводом к разрыву. То, что случилось с ним прошлой ночью, было тайной, принадлежащей только ему и незнакомой девчонке, перетряхнувшей его спокойную жизнь.
Наталья повернулась и зашелестела шлепанцами в ванную. Истерики с нею не случилось, она просто продолжила собираться на вечеринку.
Обсуждать детали их предстоящего разъезда и последующего развода Вадиму не хотелось. По квартире они передвигались, стараясь, не встречаться друг с другом. Каждый занялся своим делом. Вадим ушел в Интернет, чтобы разыскать там сказку про синего коня, которую услышал этой ночью. Она была короткой и очень красивой. Мужчина уже прочитал её несколько раз, но продолжал читать снова и снова. Так ему казалось, что он становится ближе к ночной незнакомке. Он вспоминал ее волосы, запах кожи, смешанный со сладким запахом груши. Это было словно наваждение.
– Я не смогу жить без этих ощущений, – думал он, бесцельно бродя по просторам Интернета.
Потом он стал прислушиваться к звукам, наполнявшим квартиру, и мысленно следовал за женой. Звук фена – жена сушит волосы, запах лака для ногтей – время маникюра, хлопанье створок шкафа – поиски подходящего наряда. Последний штрих – амбре лака для волос, и наконец, в финале звук закрывающейся двери. Потом тишина. Вадим остался один.
По сути, привыкать к одинокой жизни ему не придется, он и так жил сам по себе. Квартиру он, конечно, оставит жене. Сам пока поживет на съемной. Его счет в банке позволял ему приобрести собственную квартиру, но сейчас он не хотел этого. Идея не привязывать себя к стационарной квартире ему понравилась. Жизнь – субстанция изменяющаяся, и пока он не хотел ничего постоянного.
– Пусть пока всё будет временным и легким, ни к чему не обязывающим,– решил он.
Потом он заказал в Интернете книгу со сказкой о Синем коне и с чувством выполненного долга выключил ноутбук.
По квартире медленно растекался запах дорогого парфюма, наполняя окружающее пространство ароматом экзотических фруктов.
Арина
Это воскресенье Арина решила посвятить творчеству. После событий вчерашнего дня, ей совсем не хотелось куда-либо идти, с кем-либо встречаться. Наоборот, хотелось тишины и домашнего уюта.
Мама на кухне творила воскресные пироги, настроение было минорным.
Вариантов для творчества было несколько: рисование, шитье, вязание.
Вязанием Арина занималась преимущественно осенью и зимой. Тогда в ней просыпался инстинкт древнего человека, толкавший её непременно утепляться с наступлением холодов. Иногда ей удавалось связать целое изделие до окончания холодного сезона, но чаще с наступлением тепла у Аришки пропадало желание вязать, и незаконченная вещь убиралась до прихода осени. Так у неё накопилась целая коллекция полуфабрикатов, которые пережили два или даже три сезона.
Рисование требовало изначального вдохновения, которого на данный момент у девушки не было.
В шитье вдохновение приходило постепенно, по мере углубления в сам процесс. Умение шить в их семье было одним из «наследственных признаков». Уже три поколения бережно хранили кружевную почти кукольную рубашечку, сшитую вручную одной из бабушек для дочки-малышки. Мама тоже любила и умела шить. Венцом её мастерства было платье для своей девочки, которой в детском саду доверили роль Мыши. Сохранилась смешная фотография, на которой Аришка сидит в Теремке в сером сатиновом платье и мышиной маске.
Арина с детства любила заниматься с тканью. Клеила коллекции из лоскутков, оставшихся от маминого рукоделия, шила мелкие безделушки: игольницы, кошельки, мешочки для хранения запахов. Эти мешочки очень любила её бабушка, она вкладывала в них душистые травы, собранные летом, лепестки шиповника, листья смородины, шишечки пижмы и хранила их на полках с постельным бельем. Когда внучке приходилось ночевать у бабули, её постель всегда благоухала запахами лета.
Уже школьницей, Арина записалась в кружок шитья мягкой игрушки в центре детского творчества. Именно тогда она и сшила своего первого мехового зайца. Материал, из которого ребенок «ваял» зверя, был натуральным кроличьим мехом белого окраса. Этот первый опыт был мучительным, мех витал в воздухе, лез в нос, висел на ресницах и мешал работе, которая продвигалась медленно. Заяц получился тяжелым и неустойчивым, поэтому он лежал на боку, как инвалид с рождения. Он не очень нравился Арине, но его голубые глаза, сделанные из граненых бусин, так сверкали из глубин меха, что девочке казалось, будто заяц живой, по крайней мере, зрячий. Вслед за зайцем была целая плеяда зверья: собака, кошка, волк, было даже поползновение на царя зверей, но с ним дело закончилось на начальной стадии – была сделана выкройка, которая до сих пор пылилась где-то в вещах. Потом Арина переключилась на домашний скот, и тут появился бык с кучерявым чубом, ослик и наконец поросенок, который в отличие от льва, был почти сшит, но брошен из-за отсутствия на тот момент синтепона для набивки его упитанного тельца. Через какое-то время кружок мягкой игрушки сменился спортивными секциями, энергия молодости искала выхода. К шитью игрушек Арина вернулась уже в подростковом возрасте. Произошло это неожиданно: в голове вдруг возник образ обезьянки с длинными гибкими руками и улыбающейся рожицей. В тот же вечер девочка села шить, на ходу придумывая детали будущей игрушки. Никаких готовых выкроек у неё не было, пришлось импровизировать. Кукла получилась забавной. С этой обезьянки не только началось настоящее увлечение Арины, но на ней закончился анималистический этап творчества.
Следующим этапом стало шитье девчонок с забавными рожицами, и изготовление одежды для них. Аришка одевала кукол в зависимости от сезона, в котором они появились.
Весной она шила брюнеток в разноцветных курточках нараспашку, зимой – нежных блондинок с задумчивыми глазами в розово-голубых нарядах, летом русых и кудрявых в ярких цветочных платьях, осенью рыжих и веселых в многослойной одежде с огромными шарфами. Они смотрели на Арину из-за стеклянных дверей книжного шкафа, и в каждой из них был кусочек души мастера.
Но сегодня Арина задумала сшить необычную куклу.
– Это будет маленькая принцесса
