и как столб огня, поднявшийся от спирта, быстро погасла. Солдаты не были готовы к таким варварам, к таким бойцам. Эти мужчины с детства выживали в лесах, охотились и укрепляли своё тело. Их топоры точились тщательно, искусно, каждый варвар отвечал за своё оружие и его боеспособность. Солдату с казённым копьём оставалось только наблюдать, как его оружие ломается и падает на траву за мгновенье до того, как к нему присоединяется голова.
Прогнозы были неутешительными. Поговаривали, что все главные города будут утеряны к зиме. Услышав эти разговоры на заседании совета, король ударил кулаком по столу и повернул свои мысли в такую сторону, что все осознали, как сильно он отчаялся.
Подойдя к академии чародеев, король робко, насколько это мог сделать король, постучал в главные ворота.
Короля, с его огромной свитой заметили и услышали задолго до прибытия. Директор академии встретил его в холле. За его спиной находился прекрасный фонтан с золотым орнаментом, а вокруг собрались ученики.
— Ваше величество, — начал директор, старик в черной робе со спрятанными в рукавах кистями, — чем мы можем быть полезны?
Король Пётр, как человек прямой и жаждущий, ответил:
— Мне нужны солдаты. Мне нужен огонь на поле боя. Мне нужны молнии и гроза.
— Учитывая вашу прямоту, я отвечу тем же. Мне…Нам нужны законы, которые нас защитят. Мы хотим равенства.
«Красный Соловей — великий воин. Его армия — одна из сильнейших. Жаль, что с такой мощью он опоздал на несколько столетий. Гладишь, стал бы королем. Но от огня и молний — мышцы не спасут» — так в будущем писали про последний бой Красного Соловья. Всё войско было сожжено ещё до полудня. Они не знали, против чего отправились в бой.
Король Пётр выполнил просьбу директора академии. Было запрещено сжигать ведьм, относиться к чародеям непристойно, а в первое время даже косо смотреть на них запрещалось. Настолько тепло король принял чародеев, свою новую непобедимую армию.
Магия начала распространяться по соседним землям и королевствам. То, что ещё вчера было вне закона, теперь приветствовалось под аплодисменты. Через несколько десятков лет рождение дочери волшебницы стало чудом и благословением, а не проклятьем и пеплом во дворе.
Король Пётр был так благодарен за спасение своего тёплого места, что приказал основать рядом с академией город. Так и образовался Серебрадэн. В город начали приезжать юные чародеи и чародейки вместе с родителями разного достатка. Торговцы всё чаще останавливались в этом месте. Город был обречён на успех.
Но когда в город вступили Мария с Галахадом, что-то изменилось. Это ощущалось в воздухе, как летний жаркий зной. Рыцарь заметил это моментально, ещё у самых ворот. Мария же никогда не была в Серебрадэне, ей не с чем было сравнить. К тому же кошмары вернулись. Казалось, после того как она покинула дом и отправилась в путешествие с великим рыцарем, ей даже хотелось верить, что кошмары прошли. Что всему виной домашняя рутина и мать.
Кошмары вернулись и стали более зловещими, более реальными, чем прежде. Будто вырвались из заточения. Каждую ночь Мария боялась засыпать. Ей казалось, что она оттуда не вернется. Галахад рассказывал, как она кричала ночью и билась о траву. Он пытался её разбудить, но безуспешно. Его глаза на утро такие…полные сожалений. Этот великий воин, гроза драконов, не мог помочь ребенку. Лишь бессильно смотрел на магию, забирающую её душу кусочек за кусочком.
Ей снился Яков, король Волариса. Он был на коне, с красным мечом в руках. Его окружала тьма. Он бился с этой темнотой, скакал на лошади, кричал от безумия, искал кого-то. Он был один на чёрном поле. А внутри него столько страха! Переполненное сердце. Паника. Он застрял, так же как и она в своем сне. Они прокляты.
Мышцы напряжены, гудят, горят, болеют тем страхом, что сердцем разгоняется по телу. Мария просыпается вся в поту. Бледная, уставшая. Все тело, с головы до пят, будто ошпарено кипятком. Ей требуется много времени, чтобы прийти в себя, чтобы встать на ноги. Галахад предлагал нести её, но Мария отказывалась: «Я не хочу сдаваться» — говорила она, — «Я смогу».
Когда они добрались до Серебрадэна, ей стало лучше. Может быть, надежда подпитывала её? Надежда, что вот-вот всё закончится, они найдут нужного чародея и он их спасёт? Да, ей нужно в это верить. Она справиться.
Рыцарь вел девочку по пустому рынку. Она удивилась, зачем под рынок отведено столько места. И где вся молодежь, где эти студенты, о которых рассказывал Галахад?
Они зашли в ближайшую таверну. Небольшую, таких у них дома нет. Там все двухэтажные, с борделем наверху. А тут стоит домик. Если бы не вывеска «Таверна 'Три сапога» и не поймешь сразу.
В помещении безлюдно. В самом углу, упав лицом на стол и с пивной кружкой в руке, спал здоровенный мужик. Галахад взглянул на него мельком, затем подошёл к длинному столу, за которым стоял шкаф с выпивкой.
— Хозяин! — крикнул рыцарь и стукнул по столу.
У Марии зазвенело в ушах, она отошла назад, к двери. На улице было тише.
— Хозяин! — еще громче крикнул Галахад.
Мария прикрыла уши. Попятилась назад и не заметила, как вышла на улицу.
Она опустила руки и осмотрелась.
«Такой красивый город не может быть пустым», — подумала она.
Дома из роскошного дерева. Высокие, красивые. Правда стареющие. И хоть везде лежит кирпичная кладка, за дорогой особо не следят. Из переулка в переулок бегают крысы. Валяются бутылки из-под алкоголя.
Ей стало не по себе. Это место начало напоминать ей кошмары. Оно такое пустое и одинокое. Мария вернулась в таверну.
Галахада не было у прилавка. Она повернула голову направо и увидела, как рыцарь пытается разбудить того здоровенного мужика в углу. Он схватил его за руку и возил по столу.
— Может, у него тоже кошмары? — Мария выдавила из себя улыбку.
— Хуже, у него алкоголизм, — Галахад бросил руку пьяницы, а заодно и его болтающееся тело обратно на стол, выдохнул. — Ничего не понимаю. Серебрадэн — процветающий город, всегда им был. Что изменилось? Почему рынок пустой? Почему у ворот не было стражи? Что могло изменить это место?
— А как всё началось в Воларисе? Там были пустые рынки? Он же тоже процветал?
— Все, кто мог поведать о том, как всё начиналось в Воларисе, мертвы.
Галахад вышел из таверны, Мария последовала за ним.
— Нет, —
