задохнуться, чем ещё мучиться, до реки бежать из последних сил, а там всё равно конец один — утону.
— Да ты её видел у бани, — последовал ответ.
И, это Егор рекой называет? Так, речушка. Курица вброд перейдёт.
Нет, курица не перейдёт, но я, пожалуй, рано решил с жизнью прощаться.
Тут неприятностей у нас прибавилось. Ветер сильный задул. Не от деревни, а на неё. Прямо мне в правую щеку. С какой это стороны света — юга, севера, востока или запада, а хрен его знает. Главное — в сторону деревни.
— Быстрее, за Настей!
Егор даже в лице переменился.
Добежали до избы. Ну, это только ко мне, Павлу и Егору относится. Инородец — доковылял. Мля, всё моё его лечение, точно — коту под хвост…
Девушка нас уже ждала. С узелком перед избой на скамеечке сидела. К стене самой избы винтовки в рядок были прислонены. Наши заплечные мешки, причем не пустые, тут же присутствовали.
Тут у многих перед избами скамеечки. Что в селе у Федора, что здесь.
Настенька при виде нас со скамейки встала, в нашу сторону захромала.
Так, ещё один марафонец… Чемпион по бегу на дальние и ближние дистанции…
Егор подбежал к дочери, что-то сказал ей, пальцем за свою спину указал.
А, молодец, он её на спине нести собрался.
Так, а инородца кто понесёт? Не бросать же здесь его некрещенную душу. Он что-то уже еле ковыляет.
— Вдвоём его берите! — крикнул бородач.
Вдвоём… Легко сказать. Носилок-то нет. Как, один — за руки, один — за ноги? Лямки бы какие, или, на худой конец — вожжи…
Тут я рисунок из школьного пособия по НВП вспомнил. Там два парня в голубеньких комбинезонах были нарисованы. На головах их — того же цвета беретики. На рукаве одного белая повязка с красным крестом, у второго — зелёная сумка через плечо висит. На ней тоже красный крест присутствует.
Парни эти друг друга за руки держат, а на их сцепленных руках третий парень сидит. Голова его бинтом вся перевязана, а руками своими он тех пареньков в беретиках на плечи держит. Вид у перевязанного бодренький, но видно по какой-то причине он сам идти не может.
Рядом на страничке школьного пособия — ещё один рисунок. Это уже — как правильно руки сцепить.
Я Павла к себе подозвал. На пальцах показал, как мы сейчас инородца на себе до реки потащим.
Павел рыжий, а не дурак. Всё с первого раза понял.
Скоро мы с ним инородца и тащили. Тот сидел, чуть не ногами побалтывал…
Глава 33
Глава 33 По реке
На территориях, что примыкают к Байкалу, водится не одна сотня видов птиц. Чаще всего можно уток увидеть, гусей, лебедей-кликунов…
Много кого…
Если бы кто Жаргала спросил, чего только бы он тому про птиц не рассказал…
И, про беркута, и про могильника, и про степного орла, и про орлана белохвоста…
Орла-могильника русские ещё императорским орлом называют. Есть за что. Размах его крыльев больше роста любого бурята. Жаргал не исключение.
Человеку обижать орла нельзя. Убивший или ранивший орла обязательно скоро умрёт. Жаргал, как все буряты, это точно знает.
Знает Жаргал и то, что первым, кто получил шаманский дар, был сын грозного духа острова Ольхон, живший в образе белоголового орла.
Сейчас Жаргала на руках несут. Сразу двое. Рыжий Павел, сын Егора, и русский Иван, что ногу Жаргалу лечит.
Болит нога. Сильно болит.
Это — сегодня. Вчера — не болела.
Нет никакой радости у Жаргала, что несут его, а не сам он идёт.
Много вчера и сегодня ходил, вот и заболела нога. Плохо это. Иван видит это, не радуется…
Кроме бурята Жаргала, про птиц в сей момент и Иван думал.
Ну, не то, что про самих птиц, а про то, что — вот было бы хорошо, как птица в небо сейчас подняться и сверху посмотреть — как там с пожаром дела обстоят. А, обстояли они совсем не хорошо. Даже очень плохо. Как ветер подул, огонь гораздо быстрее чем раньше в сторону деревни по лесу поскакал с дерева на дерево, с дерева на дерево, с дерева на дерево…
Зрелище это было страшное…
После же себя оставлял огонь черноту и смерть — мертвые стволы деревьев с острыми штырями обгоревших сучьев, что побольше были. От молодых и маленьких веточек и в помине ничего не осталось. На земле там и тут, если походил бы кто по местам, где огонь прошёл, то увидел бы прожаренные тушки животных, что сбежать от огня не успели. Огонь — плохой повар, сверху трупики были перепечены, обуглены, а с того бочка, на котором уже не живые Божьи твари на земле лежали — совсем сыро мяско было…
Если бы высоко-высоко орёл с острова Ольхон в небо поднялся, то увидеть он сейчас мог, как красная змея с трёх сторон деревню Егора уже окружила. Из огненного мешка теперь только по речке и можно было выбраться. Она, речка, по тайге извилистой ниточкой туда-сюда петляла, а одна петелька в горловине огненного мешка лесного пожара сейчас и находилась. Не давала ему совсем вокруг деревни сомкнуться.
Егор осторожно прямо в воду дочку свою любимую опустил. Сам рядышком на дно встал.
— Давайте скорее! — махнул старообрядец рукой отставшим.
Те вдвоем одного несут, а до воды им ещё метров тридцать.
Впрочем, какие они носильщики…
Павел, ростом уже его, Егора, почти догнал, но жидок ещё. Иван — с виду, как и крепок, сила в нём чувствуется, но… Варить и варить его ещё надо в круто посоленной воде, на огоньке прокаливать, потом снова варить, а затем — с головой в снег январский… Хорош тогда из него мужик получится. Трёхжильный.
— Скорее сюда, в воду!
Так, теперь в воде уже все. Пятеро.
Речка не широка, глубока тоже не больно, но есть в ней некоторые неожиданности…
Чужие не знают, только свои, но и то — не все.
Егор — знает. Сейчас он дочь и сына, а также Ивана с бурятом, Иван того инородцем называет, по речке из огня и выведет.
— Идём, друг за другом держимся. Не отстаем.
Лесной пожар уже на избы деревни перекинулся. Искры, они от горящих деревьев не на десятки, на сотни метров летят. Не первый год дома в деревне как построены. Сухонькие. Такие полыхают за милую душу.
— Пошли, пошли…
Эх, кабы не ветер этот ещё…
Спасаясь от огня зашли поглубже. Идти стало тяжелее.
Всё. Деревня позади осталась.
Осталась-то осталась, но на берег не выйдешь — по обе стороны речки горело. Искры на головы и плечи так и норовили упасть.
Я время от времени специально колени подгибал и с головой в воду опускался. Мои спутники делали то же.
Я первый шёл. За мной — Павел, потом — инородец. Егор с дочкой — последними.
— Влево немного подайте, — руководил нашим движением по дну реки Егор.
Вдруг, я почувствовал, как меня будто кто-то в воде за ноги вправо потянул. Сначала, не очень заметно, а потом — сильнее и сильнее.
— Влево, говорю, — донеслось до меня ещё раз.
Меня, между тем, уже сильно тянуло куда-то вправо.
Я попробовал в это самое лево шагнуть, но не удержался на ногах и с головой под воду ухнул…
Глава 34
Глава 34 В тихом омуте…
Человек не просто смертен, а иногда внезапно смертен…
За точность цитаты я не ручаюсь. Книгу, из которой я эти слова запомнил, я ещё дома читал. После первого курса на каникулах.
Ни в первом, ни во втором семестре что-то кроме учебников читать было некогда. Поспать бы успеть…
Глаза просто сами закрывались. Мозг защищался от обилия новой информации, отключался, чтобы как лампочка не перегореть.
Дома, когда на каникулы приехал, я тогда до художественного чтива и дорвался. Правда, первые дни ловил себя на том, что прочитанное пытаюсь дословно запомнить, перечитываю абзацы по второму и третьему разу. Как будто учебник у меня в руках.
Хорошо ещё не конспектировал прочитанное…
Потом прошла у меня эта дичь. Как-то сама собой.
Так вот, вроде всё хорошо было. Это, если за хорошее считать, когда ты по реке из зоны лесного пожара выбираешься.
Глаза слезятся, временами кашляешь, шею и лоб искорки покусывают…
Ладно ещё, не против течения мы брели, вода немного сзади подталкивала. Впрочем — чуть-чуть. Течение у речки было весьма
