найти.
— Цуйгот! — Люба щелкнула пальцами, устремив взгляд в пустоту и что-то прикидывая в уме. — А лишние бурдюки найдутся?
***
Поутру, когда проснулся весь шуррский юрт, начались приготовления. Теперь, когда появился настоящий, действенный план, оживились уже все. Если шурры и готовы были просто переждать напасть, то каравану нужно было отходить, потому-то последние и были заинтересованы в скорейшем решении проблемы как можно скорее. Однако теперь, когда решение ее было возможным, оживились и шурры, у которых оказался свой интерес в происходящем.
— К вам гости. Девушка с эрциллийка и безродный кардиец, — в шатер заглянул один из шурров, и тут же исчез.
Это жилище сильно отличалось от прочих. Если обычные дома напоминали нечто отдаленно схожее с юртами земных кочевников, то этот шатер, в первую очередь, выделялся тем, что явно не был переносной конструкцией. Ткань была натянута прямо на расщепленных стволах странной формы дерева, образующих купол, и причем дерева живого. Там, среди толстых ветвей, в прохладной тьме, восседал среди ароматной дымки старый, почти слепой шурр, отличавшийся от сородичей длинными, тонкими рогами, испещренными выщербленными на них символами и примитивными рисунками. Сам старик был сплошь увешан вырезанными из кости и дерева бусами и амулетами, что выдавало в нем местного религиозного лидера, как подметила для себя Люба.
— Шаман готов принять вас. — сообщил гонец и, приподняв полы входной занавески, пустил пришельцев в шатер.
Они вошли, сели перед шаманом. Ар нетерпеливо постукивал пальцем по ноге, Люба с интересом разглядывала убранство шатра, но хозяин все молчал. На мгновение ей даже показалось, что он уснул, но только она потянулась к нему рукой, чтобы растрясти, как старик неожиданно громко, басовито заговорил:
— Мой сын пропал, — от звука его голоса под потолком шатра закачались пучки трав. — Были и другие, но он стал первой жертвой.
— Так, я пошел, — вздохнул Ар и хотел было встать, но Люба дернула его за рукав, заставляя сесть. — Я к вам не нанимался. У вас нет ничего, что вы можете мне предложить.
— Знаю. И обращаюсь к ней, — шаман поднял костлявую, морщинистую руку, и тонким пальцем указал на Любу. — Если ваше племя и вправду так благородно, как вы говорите, ты поможешь.
Он не предлагал ничего взамен, не пытался торговаться. Старик требовал, нажимал на те точки, которые мог нащупать. Разумеется, ни о каком благородстве речи и не шло, Люба ничего не знала ни об этом мире, ни о местных порядках, но нужно было сохранить лицо и не подать виду. Девушка нахмурилась, наклонилась вперед:
— Говори, старик.
— Верните его останки, — вздохнул он уже тише. — Прошу. Это важно для меня.
Ар, все-таки поднимаясь на ноги, тяжело вздохнул и хлопнул ладонью по бедру. Простой, но элегантный жест чтобы дать понять, что помогать и вмешиваться в местные проблемы он не намерен. Люба же, чуть помедлив, кивнула, и кивок был ей ответ от рогатого старика.
— Шуррах дышит с вами. — тихо прохрипел он напоследок, когда опустилась занавеска.
Ар, привычным жестом проверяя ремни ножен, быстро шел в сторону повозок. Люба еще раз обернулась, размышляя о том, что же именно ей не понравилось в этом старике, но, отбросив эту мысль, стала нагонять кардийца.
Приготовления, тем временем, были почти завершены. Конечно, Цуйгот, как и любой порядочный темилец, кусал локти и ронял скупые слезы, глядя на все то, с чем ему придется расстаться ради правильно расставленной ловушки. Но, как и любой умный темилец, он понимал, что это — не траты и не
